Изображая зло. Книга 1

Сотню лет назад Рейга так же не мог подняться, и ему перерезали вены. Одно это зарождало жуткое желание мстить. С непроницаемым выражением лица фрау Морреаф подняла кинжал и огладила лезвие.

— Ч-ч-что вы намерены делать? — сбивчиво спросил Мелькарт. Он решил, будто Виктория всерьёз собирается отрезать бессмертному голову, как и обещала несколько минут назад. Но она вдруг вложила дагу в руку ученика.

— Это твоё.

— В-вы оставите его так? — Мелькарт кивнул в сторону Сен-Жермена.

— Придётся. Жизни многих людей зависят от его слова.

— А-а… к-кто это?

— Иллюминат. Лидер ордена.

Виктория поймала ошеломлённый взгляд и горько вздохнула.

— В этом мире мы одни, Мелькарт. И что бы ни случилось, никогда не верь тому, кто убеждает тебя в преданности: за ложные клятвы ответа не несут.

— Этот человек… он предал вас?

— Он убил моего сына.

Тот промолчал, не зная, стоит ли что-то говорить. Утешения женщина всё равно не ждала. Единственное, в чём она твёрдо была убеждена — в чувствах к своему живому, требующему внимания ученику и в том, что он в ней нуждался.

— Мы уедем, — отозвалась она мгновением спустя. — Уедем очень далеко.

— То есть сбежим?

Как и всегда, Мелькарт умел отличать главное.

— Прости. Какое-то время нам придётся скрываться.

— Если это необходимо.

— Поверь.

Дорога из склепа показалась длиннее, чем вовнутрь. Виктория взяла мальчика за руку. Она боялась, что Мелькарт поскользнётся на ступенях. В темноте трудно было что-либо разобрать, а идти приходилось быстро из опасения, что им помешают. Мелькарт беспомощно кутался в чужое пальто, которое почти не согревало: организм бессмертной меньше поддавался холоду, чем его собственный.

Свет вечернего солнца неприятно резанул глаза. На секунду Мелькарт ослеп, а после увидел распростёртого на полу Азраила. Мужчина лежал подле заплесневелой статуи Мадонны; на его белом лице застыла болезненная мука, а выбившиеся из ленты волосы пропитались кровью.

— Он умер от яда роланга.

Мелькарт поднял взгляд на Викторию, отчаянно желая понять, как она отнесётся к тому, что ему удалось погубить бессмертное существо.

— Того самого духа, что мы призвали тогда в Тибете…

— Ты всё это время носил с собой яд?

— Я… я хотел иметь при себе оружие.

«Оно предназначалось вовсе не вам, нет», — готовилось слететь с языка, однако фрау Морреаф вновь сумела удивить мальчика, когда послала одобрительную улыбку.

— Всё верно. Нужно использовать любой шанс.

— Но Калиостро был вашим личным врагом. Я не имел права…

— Ты знаешь, почему он похитил тебя?

«Плохой вопрос». Ощутив на себе пронизывающий взгляд женщины, Мелькарт стушевался: в воспоминаниях пронеслись обрывки бесед с профессором, то, с какой настойчивостью он уверял в необходимости добыть Жезл, его рассказы о Тоте Гермесе. «Вы считаете себя лучше других… Я редко ошибаюсь. Ваш трактат неполноценен именно потому, что его автор до сих пор не уверен, кем является: животным, достигшим пика эволюции, или богом, пока не взобравшимся на Олимп. Вы чувствуете своё превосходство над родом человеческим, это ощущается в каждой строке! И кто как не вы осознаёт всю ценность наследия Атлантов! Я не зря вас выбрал… Чего вы ждёте от жизни? Славы археолога, прекрасного историка и учёного? Нет, всё это есть и у людей попроще. Вы достойны большего. Вы способны на большее. Жезл — это не артефакт для лабораторных исследований, о нет… Это ключ к преддверию политики. Власти».

— Да, — казалось, прошла вечность, прежде чем Мелькарт дал ответ.

— Когда ты впервые его увидел?

— На той конференции в Лондоне. Я пригласил вас, но вы не пришли.

— Да, меня подстрелили. Теперь понятно, почему это случилось. От одного ренегата Феникс узнал, что я собираюсь посетить университет, вот и пошёл на грубость.

— Убрал вас со сцены…

— Верно. Он не был сумасшедшим, — Виктория крепче сжала ладонь ученика.

Отнять руку Мелькарт не смел, хотя на тот момент предпочёл бы отгородиться от её влияния и остаться наедине с собой.

— Ничего уже не будет, как прежде. Ни для меня, ни для них. Ни тем более для тебя.

— Я боюсь не перемен, — признался он. — Только того, что готов сделать в дальнейшем. Того, что не смогу остановиться.

Из пересохшего горла вырвался хриплый вздох.

— Я чувствую себя кем-то другим.

И, глядя поверх мёртвого тела профессора, добавил:

— Человеком, способным абсолютно на всё.

— Мелькарт…

— Вы не понимаете! И не поймёте. Хотя кое в чём правы, Калиостро не был сумасшедшим. Он был магом. Как я.

— Почему ты его убил?