Изобретатель парейазавров. Палеонтолог В. П. Амалицкий и его галерея

Животное, от которого сохранился похожий на луковицу обломок плечевой кости, Куторга назвал бритопусом (Brithopus), то есть «тяжелоногом». Другой небольшой фрагмент кости отнёс к новому ящеру ортопусу (Orthopus), или «прямоногу». Позже выяснился курьёз: оба обломка принадлежали одной и той же кости. «Бритопус» был нижним концом, «ортопус» – верхним[196].

Третью находку – изогнутый серповидный зуб – Куторга приписал новому ящеру сиодону (Syodon), или «свинозубу». Впоследствии зуб удалось сопоставить с более полными остатками, и название сиодон используется до сих пор.

Сиодоны были ящерами величиной с собаку, их клыки по форме напоминали крюки, были гладкими, без зазубрин. Такими клыками нельзя проткнуть или разорвать добычу, зато удобно удерживать скользкую рыбу.

Работа Куторги стала первым трудом о позвоночных пермского периода. Но уже вскоре вышло ещё несколько работ других исследователей. В них описывались ископаемые, которые нашёл любитель палеонтологии пожилой майор Фридрих Август Теодор Вангенгейм фон Квален. В науку, да и вообще в Россию, он попал совершенно случайно.

Квален родился в дворянской семье на севере Германии то ли в 1778[197], то ли в 1791 году[198], получил университетское образование. Во время наполеоновской кампании выступил против французов на стороне России, подобно многим другим немцам. С русскими войсками штурмовал Париж, в боях потерял левую кисть. За воинские отличия получил в награду два чина и орден.

С полком вернулся в Россию, взял себе имя Фёдор Фёдорович и был направлен на пограничную службу. Полк Квалена стоял в глухом уездном городке. За несколько лет Квалену крайне надоела скучная и пресная жизнь. Новой войны не предвиделось, и он, пользуясь правом раненого, вышел в отставку, поступив на службу в Белебеевский уезд земским исправником.

Через пару лет его заметили и повысили до полицмейстера Оренбурга.

Квален имел необычную для тех мест безупречную репутацию и славился неподкупностью. Должность полицмейстера считалась весьма доходной, но Квален не использовал скользкие методы, чтобы поправить свои дела. Однажды губернатор поинтересовался, удалось ли Квалену выбраться из нужды. Квален ответил отрицательно, на что губернатор воскликнул: «Ведь я приставил осла к яслям, так что же он не ест?»[199] В конце концов Квален разругался с генерал-комендантом Оренбурга и уехал в Челябинск, где вновь занял должность исправника.

В 1831 году в чине майора он окончательно оставил государственную службу и поселился в имении жены, где занялся естественными науками, прежде всего геологией и палеонтологией.

Впрочем, без дела он оставался недолго. Квалену предложили пост управляющего гигантскими Пашковскими медными и железными заводами. В его ведении оказались сотни рудников, изобиловавшие пермскими окаменелостями.

Квален из собственных средств назначил рабочим награды за ископаемые остатки и во время поездок на рудники скупал интересные образцы. Вскоре он стал обладателем крупной коллекции. Квален устоял перед соблазном оставить находки в своей собственности и передавал их специалистам.

Он не изучал и не описывал окаменелости, однако его роль в палеонтологии трудно переоценить. Как сказал один учёный, Квален, «не будучи специалистом ни по геологии, ни по палеонтологии, сделал для изучения Пермской системы в России более чем кто-либо до него»[200].

Самые знаменитые открытия Квалена – кости древних амфибий и ящеров.

Вначале ему повезло раздобыть обломок нижней челюсти с семью зубами, который вскоре описали под названием ропалодон (Rhopalodon), то есть «ящер с зубами-булавами».

Затем Квален привёз из Ключевского рудника целую «голову ящера», которую впоследствии описывали и переописывали под разными именами. «Голова» собрала целую горсть синонимов, но, вероятно, самым правильным будет её первое название – «динозавр Мурчисона» (Dinosaurus murchisoni

).

Потом Квалену достались ещё две «головы ящеров», которые принадлежали крупным амфибиям, и позвоночный столб с одиннадцатью рёбрами, описанный под названием деутерозавр (Deuterosaurus), или «другой ящер».

Столь благоприятное для палеонтологии положение дел оборвалось случайным образом. В начале сороковых годов XIX века Квален потерял единственного ребёнка, а вскоре после этого жену. Двойное горе так потрясло его, что он бросил пост на Пашковских заводах и уехал в Лифляндию. В середине сороковых он, по просьбе английского геолога Мурчисона, сделал небольшую экскурсию по Оренбуржью. Возможно, лично сопровождал Мурчисона в Приуралье. Стоит напомнить, что по итогам той экспедиции пермский период был выделен как особый отрезок в истории Земли.

Костями из медистых рудников, в общем, исчерпывались находки пермских ящеров в России.

Совсем иначе выглядела история находок в Южной Африке. Окаменелые кости в изобилии встречались на самой окраине континента, где располагались колонии англичан и поселения голландских переселенцев – буров.