Изобретатель парейазавров. Палеонтолог В. П. Амалицкий и его галерея

Докучаев предполагал по окончании курса опубликовать все лекции, договорился с двумя издательствами о выпуске книги, начал принимать предварительные заказы на неё, напечатал в журналах рекламу, но вместо объёмного тома выпустил лишь небольшую брошюру, где тезисно изложил общее содержание курса[292]. Толстая книга Агрономического университета так и не увидела свет. Причиной стал очередной и уже окончательный приступ, который сломал Докучаева. Его поместили в лечебницу. Агония продолжалась три года; Докучаев говорил, что уже умер и попал в ад[293].

Не приходя в рассудок, он скончался осенью 1903 года в возрасте 57 лет. Как говорилось в одном некрологе, прах почвоведа приняла в себя почва Смоленского кладбища[294]

. Впрочем, это будет позже.

В Петербурге Амалицкий не только прочёл четыре популярные лекции, но и выступил в Обществе естествоиспытателей с сообщением о находках в рухляках.

На заседании также заслушали доклад про геологические образования, которые за полукруглую форму называют «цирками». С ними получился курьёз. Анонс доклада заинтересовал репортёров, они прибыли на заседание и страшно разочаровались:

Идя на вчерашнее заседание и увлекаясь заманчивой программой, которая рисовала исследование «О происхождении цирков», я заранее предвкушал всю прелесть этого исследования: быть может, думалось мне, предо мной пройдут века хоть и жестокие, но века дивной силы, времена древнеримских цирков с их отважными гладиаторами и проч. Но, – увы! – таким легкомысленным надеждам не суждено было сбыться: учёному обществу естествоиспытателей до всего этого мало дела, у него свои задачи. Вчера в своём отделе геологии и минералогии оно познакомило собрание с исследованиями особых углублений в почве, называемых, по их обширному, круглому виду, «цирками»[295]

.

После доклада о рухляках Амалицкий предложил обществу организовать раскопки ископаемых остатков на Сухоне и Северной Двине. В заявлении он писал: «Все остатки позвоночных, которые были доступны моим средствам, были мною собраны. Дальнейшее коллектирование этих чрезвычайно редких и ценных костей требует особого сооружения, найма рабочих и вообще организации специальной экспедиции для их добычи. Желая посвятить этим раскопкам лето текущего года, обращаюсь в отделение с просьбой об ассигновании мне пятисот рублей»[296].

Общество естествоиспытателей, по обыкновению, одобрило инициативу Амалицкого и выдало 500 рублей. Столько же по ходатайству общества направило на раскопки Министерство народного просвещения.

Тысяча рублей была незначительной суммой для намеченных работ. По словам журналиста, за такие деньги ни один инженер не взялся бы за решение «самой пустой задачи самого скромного изыскания»[297]

.

Амалицкий взялся. Впрочем, он не предполагал, какой размах получит его начинание.

Для раскопок он наметил два местонахождения: возле Опок – с растительными остатками и в линзе Соколки у деревни Ефимовская – с костями[298]. Однако недостаток средств и времени заставил ограничиться одним местом. Амалицкий выбрал Соколки.

Вместе с супругой он вновь отправился на север. По дороге дал небольшое интервью «Вологодским губернским ведомостям» и рассказал, что раскопки смогут пролить свет на некоторые тёмные области науки, например, уточнят пути миграции вымерших ящеров. Амалицкий полагал, что в конце пермского периода температура на планете сильно упала, на южном материке образовались ледники (их следы были известны), и это позволило нашим северным животным переселиться ближе к экватору.

Амалицкий вкратце охарактеризовал древних животных. Журналиста больше всего впечатлил дицинодонт, превратившийся под его пером в хищника «величиною с тигра с двумя громадными клыками, спускавшимися с верхних челюстей»[299].

В середине июня Амалицкий прибыл в Соколки, остановился в крестьянском доме, арендовал землю под раскопки и нанял рабочих в соседних деревнях – Ефимовской, Мокречихе и Овечкиной.

Найти работников оказалось непросто. Молодёжь и мужики ещё с весны разъезжались на заработки: грузить баржи в Устюге и Архангельске, валить деревья на дальних лесных дачах. Семьдесят процентов уходило из дому до самой осени, в деревнях оставались лишь старики и женщины с детьми[300].

Амалицкий смог договориться с двумя десятками мужиков, и 17 июня начались раскопки.