К оружию! К оружию!

Моркоу вбил гвоздь в раму под разбитым окном и привязал к нему один конец веревки, затем воткнул нож в разбитую половицу и привязал к нему второй конец. После этого он лег на пол и посмотрел вдоль натянутой веревки вверх.

– О боги!

– Что такое?

– Эта штука, должно быть, прилетела с крыши оперного театра.

– Ну и что?

– А то, что до нее отсюда больше двухсот ярдов.

– Да?

– И после этого она на целый дюйм воткнулась в дубовый пол.

– А ты знал эту… девушку? – спросила Ангва, непонятно почему смутившись.

– Не особенно.

– Я думала, ты всех знаешь.

– Ну, может, видел пару раз на улицах. Город большой, по нему ходит множество людей.

– А зачем попрошайкам слуги?

– Ты же не думаешь, милочка, что мои волосы становятся такими сами по себе?

На пороге возник согбенный призрак. Его лицо было сплошь изрыто язвами. На язвах росли бородавки, на которых росли свои бородавки, а из них – волосы. Возможно, призрак был женщиной, но из-за многочисленных слоев грязного тряпья пол определить было трудно. Вышеупомянутые волосы выглядели так, будто их укладывал ураган – причем липкими пальцами.

Призрак вдруг выпрямился.

– О, капрал Моркоу! Какая встреча!

Теперь голос зазвучал чисто – без малейших намеков на слезливость и подхалимство. Призрак повернулся и сильно ударил палкой кого-то стоявшего в коридоре.

– Ты скверный мальчишка, Слюнявый Сидни! Почему ты не сказал мне, что здесь капрал Моркоу?

– Ой!

«Призрак» вошел в комнату.

– А что за подруга с тобой, господин Моркоу?

– Это младший констебль Ангва. Ангва, это Молли, королева попрошаек.

В первый раз кто-то не удивился, узнав, что в Страже служит женщина. Королева Молли понимающе кивнула Ангве – как одна работящая женщина другой. Гильдия Попрошаек слыла не-организацией, предоставляющей равные возможности для всех.

– Добрый день. Ты не могла бы одолжить мне десять тысяч долларов на скромный особнячок?

– Нет.

– Просто спросила.

Королева Молли ткнула пальцем на тело.

– Что это было, капрал?

– Думаю, новый вид оружия.

– Мы услышали, как разбилось стекло, и вот тебе пожалуйста, – поведала Молли. – А зачем кому-то понадобилось ее убивать?

Моркоу взглянул на бархатный плащ.

– А чья это комната? – осведомился он.

– Моя. Я здесь переодеваюсь.

– Значит, тот, кто это сделал, охотился не на нее. Он охотился на тебя, Молли. «Кто в лохмотьях, кто в тряпье, и только один – в бархатном платье»… так ведь записано в вашей Хартии, верно? Официальный наряд Главного Нищего. Наверное, она не смогла удержаться и не примерить. Тот самый наряд и та самая комната, но вот женщина оказалась другой.

Молли поднесла руку ко рту – с огромным риском для собственного здоровья.

– Заказное убийство?

Моркоу покачал головой.

– Что-то тут не сходится. Наемным Убийцам нравится близкое общение. Они любят, так сказать, проявлять заботу о жертве, – добавил он с горечью.

– И что же мне теперь делать?

– Для начала было бы неплохо похоронить бедняжку.

Моркоу повертел в пальцах кусочек металла. Затем его понюхал.

– Пахнет фейерверком, – заметил он.

– Ага, – согласилась Ангва.

– А чем займетесь вы? – поинтересовалась королева Молли. – Вы же стражники, не так ли? Что вообще происходит? И как вы собираетесь это решать?

Дуббинс и Детрит следовали по Федрской улице, по обеим сторонам которой высились сыромятни, кирпичные заводы и дровяные склады. Федрская улица не считалась привлекательной для прогулок – наверное, поэтому, подозревал Дуббинс, им поручили патрулировать ее под предлогом помочь им «получше узнать город». Другими словами, их просто отослали с глаз долой. Видимо, сержант Колон решил, что их присутствие придает штаб-квартире неопрятный вид.

Здесь не раздавалось ни звука, кроме цоканья сапог Дуббинса и стука костяшек пальцев Детрита по мостовой.

Наконец Дуббинс не выдержал:

– Я просто хочу, чтобы ты знал: мне не нравится быть твоим напарником не меньше, чем тебе не нравится быть моим!

– Енто точно!

– Но если мы хотим хоть как-то ужиться друг с другом, то нам придется кое в чем разобраться.

– Например?

– Например, ты не умеешь считать. Это же просто смешно! Я знаю, что тролли умеют считать. Что не так с тобой?

– Я умею считать!

– Сколько я показываю пальцев, а?

Детрит прищурился.

– Два?

– Ладно. А теперь сколько?

– Два… и еще один…

– А два и еще один – это будет сколько?..

Лицо Детрита сделалось испуганным. Высшая математика приводила его в панику.

– Два и еще один – это три.

– Два и еще один – это три.

– А теперь сколько?

– Два и два.

– Это четыре.

– Четыре-е.

– А сколько теперь?

Дуббинс вытянул восемь пальцев.

– Два-четыре.

Дуббинс удивился. Он ожидал услышать «много» или даже «гораздо больше».

– А что такое «два-четыре»?

– Два и два и два и два.

Дуббинс склонил голову набок.

– Хмм… – хмыкнул он. – Ну хорошо. Число два-четыре мы называем «восемь».

– «Всем», – повторил Детрит.

– А знаешь, – Дуббинс окинул Детрита критическим взглядом, – может, ты не так глуп, как кажешься? И не совсем безнадежен? Давай об этом подумаем… В смысле, я об этом подумаю, а ты присоединишься, когда научишься внятно говорить.