К оружию! К оружию!

– Что ты видишь, капитан?

– Город Анк-Морпорк, – ответил Ваймс, старательно выдерживая невозмутимое выражение лица.

– Что он тебе напоминает, капитан?

Ваймс почесал в затылке. Что ж, кажется, этих игр не избежать…

– Когда я был ребенком, сэр, у нас была корова. И вот однажды она заболела, и меня заставили чистить коровник. Там было столько навоза, вы даже не…

– А мне он напоминает часы, – перебил его патриций. – Большие шестеренки, маленькие шестеренки… Все тикает. Маленькие колесики вертятся, большие поворачиваются – заметь, с разной скоростью, – но эта машина работает. И это самое главное – то, что машина продолжает работать. Потому что если машина сломается…

Витинари резко обернулся, подошел к столу своей обычной хищной походкой и сел в кресло.

– А иногда в шестеренки попадает маленькая песчинка и равновесие нарушается. Всего одна маленькая песчинка…

Витинари поднял голову и одарил Ваймса невеселой улыбкой.

– Я этого не потерплю.

Ваймс вперил взгляд в стену.

– Кажется, я велел тебе забыть о некоторых недавних событиях, капитан?

– Так точно, сэр.

– И все же, судя по всему, Стража влезла в шестеренки?

– Так точно, сэр.

– И что мне с тобой после этого делать?

– Не могу знать, сэр!

Ваймс внимательно разглядывал стену. Как бы ему хотелось, чтобы здесь и сейчас оказался Моркоу. Парень, может, и простоват, но простота позволяла ему замечать вещи, которые хитрые упускали из виду. И он постоянно высказывал простые мысли, которые навсегда застревали в голове. Взять хотя бы этих… «полисменов». Однажды они следовали по улице Мелких Богов и Моркоу спросил у Ваймса: «Сэр, вы знаете такое слово – «полисмен»?» Ваймс не знал. «Так раньше называли стражников, потому что «полис» – это «город», – поведал Моркоу. – А «полисмен» – «человек города». Немногие об этом знают. Кстати, слово «политес» тоже произошло от «полис». Раньше оно означало правильное поведение человека в городе, а теперь простую вежливость».

Человек города… Голова Моркоу была набита подобными сведениями. Например, о слове «сержант». Ваймс всю жизнь был убежден, что сержантов зовут сержантами за то, что они сердятся и орут на подчиненных. «Вовсе нет, – сообщил ему Моркоу. – «Сержант» происходит от древнего слова «серв», то есть «служить». Точно так же, как слово «сервис».

Все свободное время Моркоу посвящал книгам. Правда, читал он не очень хорошо. Пожалуй, если он лишится указательного пальца, то в чтении у него возникнут трудности. Но читал он старательно. И каждые выходные он гулял по Анк-Морпорку.

– Капитан Ваймс?

Ваймс моргнул.

– Сэр?

– Ты понятия не имеешь, насколько хрупкое равновесие сложилось в нашем городе. Повторю еще раз: эта история с убийцами, гномом и клоуном… тебя совершенно не касается. Перестань в нее лезть.

– Никак нет, сэр. Не могу.

– Тогда давай сюда значок.

Ваймс скосил взгляд на значок у себя на груди.

Он никогда не думал об этом по-настоящему. Значок всегда был частью его самого. Если вдуматься, какой от него толк… в самом деле? Но он был у него всегда…

– Мой значок?

– И меч.

Очень медленно, словно пальцы превратились вдруг в бананы… причем в бананы, ему не принадлежавшие, Ваймс расстегнул пояс с ножнами.

– И значок!

– Хм. Только не значок.

– Почему?

– Хм. Потому что это мой значок.

– Ты же все равно уйдешь в отставку после свадьбы.

– Верно.

Их взгляды встретились.

– Почему он так много для тебя значит?

Ваймс снова стал таращиться в стену. Он не мог подобрать нужные слова. Просто он всегда был человеком со значком. И теперь не был уверен, сможет ли существовать, если значок у него отнимут.

Наконец лорд Витинари сказал:

– Ну что ж. Кажется, ты женишься завтра в полдень? – Его длинные пальцы взяли со стола тисненное золотом приглашение. – Да, именно так. Можешь оставить значок себе. И получать почетную пенсию. Но меч я у тебя заберу. А вскоре в Ярд отправится Дневная Стража, чтобы разоружить твоих людей. Я расформировываю Ночную Стражу, капитан Ваймс. В свое время… на досуге… я назначу нового капитана, а пока ты и твои подчиненные можете считать себя в бессрочном отпуске.

– Дневная Стража? Эта кучка с…

– Прошу прощения?

– Виноват, сэр.

– То-то же. Одно нарушение, и ты отдашь значок мне. Не забывай об этом.

Дуббинс открыл глаза.

– Ты жив? – поинтересовался Детрит.

Гном осторожно снял шлем. На самом его краю образовалась вмятина. Голова раскалывалась.

– Кажется, у тебя ссадина на коже, – сказал Детрит.

– Что? О-ой… – Дуббинс поморщился. – Кстати, как насчет тебя? – спросил он.

С троллем происходило что-то странное. Он еще не понял, что именно, но в нем определенно, кроме дырок, появилось нечто новое – совершенно ему несвойственное.

– Полагаю, доспехи нас серьезно защитили, – сказал Детрит, потянув за лямки свой нагрудник. Примерно в районе пояса застряло шесть свинцовых лепешек. – Если бы доспех не замедлил их движение, я мог бы серьезно ободраться.

– Да что с тобой такое? Почему ты так говоришь?

– Как именно, скажи на милость?

– Куда делось твое обычное «я есть большой глупый тролль»? Только без обид!

– Не понимаю, о чем ты говоришь.