Еще одно влияние, одно сильное впечатление – наряду с проработкой социалистических теорий под новым углом зрения – входит в то время в ум Булгакова и налагает печать на «Героизм и подвижничество». Это знакомство с сочинением немецкого социолога Макса Вебера «Протестантская этика и дух капитализма». Сегодня М. Вебер – имя классическое, одно из определивших умственный склад нашего века. Булгаков был среди первых, кто признал за немецким ученым это значение. Одновременно с выходом «Вех» Булгаков читает в Московском религиозно-философском обществе доклад «Народное хозяйство и религиозная личность» (впоследствии переработанный в статью, вошедшую в двухтомник 1911 года «Два града»), где использует многие тезисы Вебера для критики «экономического материализма» как истолкования движущих сил хозяйственной жизни. В сотрясенной революцией и переживающей всесторонний кризис России ему важно выявить и утвердить религиозно-этическую мотивацию для упорного, добросовестного, производительного труда, для хотя бы минимального классового мира между предпринимателями и наемными рабочими, обеспечивающего рост народного богатства, одоление нищеты. Все участники «Вех» защищают приоритет производства, роста производительных сил, хозяйственного творчества, деловой инициативы от пафоса перераспределения скудных благ, от перераспределительного социализма. Булгаков – не исключение, и в этой новой ориентировке ему помог Макс Вебер, показавший, что распоряжение земным достоянием и приумножение его было для раннего капиталиста, религиозного персонажа протестантской складки, не хищническим захватом, а
В «Вехах» Булгаков впервые с такой ясностью ставит заветную для его умонастроения задачу – строительства православной культуры (включая и хозяйственную) руководящими силами оцерковленной и национально-укрепленной интеллигенции. Если, по Булгакову, «нет более важного факта в истории русского просвещения» (с. 38), чем интеллигентский атеизм, то изжит он только и может быть «не извне, но изнутри», речь идет «не о деятельности, но о деятеле» (с. 63), о духовном качестве интеллигентной личности. Автор «Героизма и подвижничества» обращается к каждому, к его личному выбору, апеллирует к воле, призывает к проверке идеалов. За спиной у него проповедь Достоевского, пророческие предупреждения Соловьева. На пути, им предложенном, окажется и молодая религиозная общественность, завязавшаяся в России 10-х годов, и, отчасти, та новая научная и техническая интеллигенция, о которой Солженицын заметит, что к ней отрицательные характеристики из «Вех» могут быть отнесены лишь в малой мере. Будет ли преувеличением сказать, что «Вехи» откололи от интеллигентского «ордена» его творческую и духовно чуткую часть и перенаправили ее? Этот процесс был физически сломлен революцией 1917 года. Но в «Трагедии интеллигенции» Г.П. Федотова, в «Образованщине» А.И. Солженицына – в этих важных