К терниям через звёзды

Стоял и Марк. Направляться ему было не куда. Бежать? Куда? Да и какой в этом смысл? На ум приходили страшные мысли о том, что эта война станет последней в истории человечества. Испокон веков мы мечтали, чтобы такое понятие как «война» больше никогда не сорвалось с уст человека. Что ж, у людей появился шанс. Правда, совсем не в таком толковании, которое мы себе грезили. «Мы ведь можем бороться, — подумал Марк, стиснув кулаки. — Как-то же можем. Это не конец. Мы же можем…». — Вместе с этим переплетались мысли о виртуальной жизни и мистере Шейнце. Мысли о том, что он практически так и не прожил достаточную часть своей настоящей жизни и скоро ему придётся с ней распрощаться. Ему хотелось кого-то обвинить в этом. Но кого? Пришельцев? Карла Шейнца? Единое Государство? Он быстро осознал, что в этом нет никакого смысла.

Издав несколько истошных вздохов-выдохов, Марк рванул прочь. Туда, где по счастливой удаче, можно ещё было настигнуть Карла Шейнца. Сквозь медленный поток уходящих людей Марк бежал к «Водовороту». «Ведь Технократия же может что-то придумать. Ведь он должен что-то знать».

Он сквозил через обезнадёженные потоки уходящих людей. На повороте врезался в человека, который крикнул ему вслед что-то агрессивное. В переходе «спящего» шлюза между отсеками пришлось протискиваться сквозь столпотворение, ловя на себе грозные взгляды и без того невесёлых прохожих. Вырвавшись из узкого прохода, он побежал мимо реющих вывесок. Марк остановился, издавая тяжёлое дыхание. Пересечение двух улиц. Это было что-то незнакомое. Слева был клуб «Стеклянный Дом», а через дорогу реяла вывеска зала игровых комнат ВР. Тело вздёрнулось после того как Марк прочёл эти слова. Ему показалось, что он проскочил вперёд. Доверившись инстинкту, Марк вернулся на предыдущий перекрёсток. Развлекательные районы обычно вычурны, строения в них сверхприметны, но при этом окружение слишком однотипное, из-за чего складывается впечатление эдакой разноцветной монотонности. В Республике такие районы ещё и увешаны тоннами рекламных указателей, которые совсем не помогают ориентироваться, а наоборот ещё больше путают обывателей.

Марк снова остановился, мотнул головой и таки нашел нужный желтый огонёк с надписью «Водоворот». Из зала доходили какие-то приятные звуки. Он влетел внутрь, при этом занавеска мягким касанием прошлась по его лицу. Почему-то в этот раз в глаза не ударил яркий свет. Освещение было лишь у входа. В остальной части зала была почти кромешная тьма. Лишь вдалеке на сцене белый сгусток света с дымящимся в нём туманом окутывали женщину, прильнувшую к микрофону. Она пела. Нет, это был не гимн государства и не политическая или патриотическая песня. И это было не то возбуждённое, в какой-то степени агрессивное пение, которое приходилось Марку слышать в своей… жизни? Это была мягкая пронзающая мелодия слов на фоне завораживающей музыки. Нежными волнами она расстилалась над темнотой, в которой различались силуэты внимающих людей. На мгновение Марк даже забыл, зачем он заскочил в этот бар-ресторан. Женщина пела что-то об уходящей жизни и о том, как скоротечно время.

Охранник у входа встрепенулся и выскочил из-за тех же колонн, остановив Марка непринуждённым жестом ладонью — таким жестом люди прерывают неприятный им разговор.

— Карл Шейнц! — вскрикнул Марк, придя в себя. — Карл Шейнц! Скажите, он ещё здесь?

Охранник блеснул гладким зеркалом; казалось, будто под ним застыл возмущённый и удивлённый взгляд. Он мялся, но лицо Марка он помнил хорошо, — такая уж была у него работа — и помнил, что парень пришёл вместе с мистером Шейнцом.

— Он со своей спутницей покинули заведение около двадцати минут назад, — добродушно бросил охранник.