Кадеты и юнкера в Белой борьбе и на чужбине

от преподавателя Морского корпуса Н.Н. Кнорринга.

РАПОРТ

Среди тропической зимыИ северного летаВ одном и том же ходим мы, —

И плоть весьма согрета.Чтобы последствий избежать,Предупредивши драмы(Нельзя же нагишом гулять:И в Африке есть дамы!),Прошу в цейхгауз приказать,

Сей избежав картины,Мне на штаны и блузу датьПобольше парусины.

(Подпись)».

Рапорт имел шумный успех: он перечитывался, списывался, был доложен директору корпуса, и адмирал поставил на нем благоприятную резолюцию.

День в Сфаяте

Утром, какая бы ни была погода, около 7 часов кадет с горном под мышкой торопливо спускается по «сокращенкам» с форта в Сфаят. Дойдя до середины лагеря, он играет побудку. Медные звуки режут тишину. И когда затрепещет длительная нота первых фраз сигнала, раздается продолжительный вой Чарли, милого рыжего пса, общего любимца. Чарли подвывал побудке, находясь тут же около горниста, – и это каждый день…

После побудки все знали, что делать. Дорожки каждого были изучены. Тот бежит в камбуз за кофе, тот за водой для умывалки. В преподавательском бараке в кают-компании шипит примус и дежурный спешно крутит кофейную мельницу. Через полчаса около барака, под рожковым деревом, собирается группа и двигается на форт, на уроки. Неукоснительно каждый раз ее эскортирует Чарли, а когда завелись и другие собаки, то вся стая.

В Сфаяте начался трудовой день. В канцелярию прошел адъютант, и скоро там «Ундервуд» застучит очередной приказ по корпусу. Вот уже открылась дверь директорской кабинки, адмирал вышел на площадку и несколько времени постоял около капители коринфской колонны. В дамской мастерской уже работают машины. Из цейхгауза тащат туда огромные куски материи. «Дед» Куфтин уже вышел из библиотеки и направляется в свою литографию – на нем ситцевый фартук с каемочкой.

На камбузе, на краю лагеря, ведет и стережет свое хозяйство Александр Федорович К-кий, бессменный глава кухни, вносивший в свое дело огромное упорство и самоотверженность. Ал. Фед. кормил нас очень хорошими, вкусными обедами. Искусство его заключалось в том, чтобы сделать это не выходя из бюджета, пользуясь только продуктами нашего казенного, весьма однообразного пайка, – в этом отношении Ал. Фед. был артистом, а в готовке какого-либо фасольного супа доходил до виртуозности.

Экономил он до скупости, до скаредности – у него уж ни одна картошка не пропадала, он каждую кость, каждую луковку утилизировал, но экономия эта была не бесцельная, а предусмотрительная. Экономя на одних продуктах, он старался что-либо подкупить для разнообразия нашего стола. Кроме того, Ал. Фед. всегда имел в виду какие-нибудь дни, когда нужно было угостить на славу – корпусный праздник, Рождество, Пасху. К этим дням он готовился издалека, подкапливал сахар, сласти, делал цукаты и прочее.

Полковник К-кий, суровый с виду, высокий, худой, застенчивый, обидчивый и подозрительный, был невероятно ригоричен в области подведомственного ему дела. Когда на камбуз перешла корпусная лавка, то покупатели иногда боялись ходить туда за покупками, особенно по части съестного, – показать, что мы голодны, значило иногда кровно обидеть Ал. Фед. Пришли к кому-то гости. Хозяйка бежит в лавку прикупить что-нибудь к чаю. Сурово встречает ее Ал. Фед.:

– Как, после сегодняшнего обеда вы хотите есть?

– У меня гости с эскадры, Александр Федорович.

– Гости? Сколько человек? В таком случае совершенно достаточно одной коробки сардин. Как, еще целую плитку шоколаду? Но это очень дорого. Нет, я вам не дам большую плитку, возьмите вот маленькую, подешевле…

Дамочка смирилась, не посмела противоречить…

Чуть свет, полковник К-кий уже на кухне, уходит позже всех, пока не вымоют всю посуду. А поздно вечером, часов в десять, в провиантской комнате камбуза, сплошь заставленной разными корзинами, мешками, кульками с запахом настоящей деревенской бакалейной лавки, светится огонек – лампа мигает от сквозного ветра, – барак весь в щелях и дырах. Ал. Фед. изо дня в день скрупулезно записывал все расходы до последнего сантима. Тетрадок этих, исписанных его крупным почерком, накопилось множество. Где они теперь?

Полковник К-кий давно уже на камбузе. Давно уже пришел кадетский наряд. Наливают воду в чаны, разжигают печи, на дворе, сидя на обрубках дерева, несколько кадет чистят картошку. Иногда к ним присоединяется какая-нибудь из дежурных по хозяйству дам. Здесь свои разговоры, в своем роде «центрокух» и «центрослух» – новости, очередные сплетни и споры.