Читаем Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота полностью

Le but du Duc de Courlande était évidemment de détourner ses sujets des universités étrangères et comme il n’était pas assez riche pour fonder une université, il a établi ce gymnase qui, composé de 9 professeurs et de quelques maîtres subalternes, devait tenir lieu de nos écoles de district (selon le plan d’instruction on apprend encore à écrire dans cet institut), de nos gymnases et de nos universités, et cela avec 6 leçons par semaine pour chaque professeur. L’absurdité de ce plan saute aux yeux; et on a pu, Sire, Vous porter à le confirmer!! Mais en supposant qu’on peut excuser ce plan en tout ou en partie par la situation du Duc de Courlande, comment l’Université peut-elle exercer une direction sur cet institut?

Si les fonds annuels de 8720 Écus d’Albert, fournis par la Couronne seule, sont sous la seule inspection du conseil du gymnase, comment l’Université pourra-t-elle en rendre les comptes et répondre de leur justesse? Si la personne et les devoirs de professeurs dépendent uniquement du conseil du gymnase, comment l’Université pourra-t-elle s’assurer que ces devoirs sont remplis? Le directeur du gouvernement est, comme toute autre autorité, exclus des conférences, destitué de tout pouvoir; où prendra-t-il les rapports qu’il doit nous envoyer6

? Lorsqu’un professeur de l’Université voudra faire la visite annuelle de ce gymnase, supposé qu’on ne lui en défendre pas l’entrée, pourra-t-il réformer des abus, reprendre les maîtres en faute? L’Université elle-même ne le peut pas, la constitution de cet institut excluant toute autre autorité.

En quoi donc consistera l’inspection de l’Université, si les fonds, la discipline et l’instruction de cet institut sont soustraits à cette inspection? Voulez-Vous avilir l’Université au point d’en faire tout simplement le canal par où passent les rapports du recteur de Mitau, sans pouvoir juger de l’authenticité de ces rapports, sans pouvoir réformer le moindre abus d’exécution? Et si pour trouver un milieu à tout cela on accorde quelque autorité à l’Université contre le sens marqué de la constitution que Vous avez confirmée, les contradictions, les dissensions, les plaintes de part et d’autres ne finiront jamais.

Si Vous avez eu réellement intention de faire pour le Gymnase de Mitau une exception à tous les points de Votre système de l’instruction publique, si Vous avez réellement voulu qu’il existe un institut d’instruction indépendant de ce système, déclarez formellement cette indépendance, et ne forcez pas l’Université à une direction illusoire qui ne peut avoir d’autre effet que de nous causer des querelles éternelles qui enfin lui inspireront du dégoût pour la partie de ses devoirs qui Vous est le plus à cœur.

Sire! La noblesse de Courlande désire voir rétablir le Gymnase dans son ancienne forme par haine contre l’Université, pour ne point envoyer sa jeunesse étudier à Dorpat. Lorsqu’il fut question d’établir l’Université à Mitau, elle voulait anéantir le gymnase et son ancienne constitution, à présent elle revendique cette constitution. Les maîtres de ce gymnase désirent cette constitution parce que par elle ils n’ont que 4 à 6 leçons à donner par semaine, et par le nouvel ordre de choses 10 à 11, et surtout parce que suivant la nouvelle constitution ils sont surveillés et forcés à donner réellement leurs leçons avec régularité ce qu’ils n’ont jamais fait (dans les autres gymnases les maîtres donnent 18 à 19 leçons par semaine et ne songent pas à murmurer).

Un hasard, Sire, a empêché l’exécution prompte de Votre dernier ordre. La chancellerie du ministre avait commis une faute dans la lettre du ministre au curateur. On l’a redemandée. Vous avez par là l’occasion de faire ce que Vous voudrez sans compromettre Votre parole7

. Je Vous supplie de Vous décider ou à soustraire le Gymnase de Mitau à l’autorité de l’Université ou à confirmer le nouveau plan, par lequel on a accordé à cet institut tout le lustre possible, à raison de ses fonds; je puis Vous donner ma parole la plus sacrée que l’Université a fait pour ces ingrats, dans le fort de leur plus grande animosité, tout ce qu’elle eût fait pour elle-même. J’en atteste en outre le curateur qui gémit du tort que Votre ordre porte à l’instruction publique. Mais devons-nous sacrifier nos devoirs à la paresse de 8 maîtres de gymnase?

Parrot

112. G. F. Parrot à Alexandre IER

[Saint-Pétersbourg], 11 février 1807


Перейти на страницу:

Все книги серии Historia Rossica

Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения
Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения

В своей книге, ставшей обязательным чтением как для славистов, так и для всех, стремящихся глубже понять «Запад» как культурный феномен, известный американский историк и культуролог Ларри Вульф показывает, что нет ничего «естественного» в привычном нам разделении континента на Западную и Восточную Европу. Вплоть до начала XVIII столетия европейцы подразделяли свой континент на средиземноморский Север и балтийский Юг, и лишь с наступлением века Просвещения под пером философов родилась концепция «Восточной Европы». Широко используя классическую работу Эдварда Саида об Ориентализме, Вульф показывает, как многочисленные путешественники — дипломаты, писатели и искатели приключений — заложили основу того снисходительно-любопытствующего отношения, с которым «цивилизованный» Запад взирал (или взирает до сих пор?) на «отсталую» Восточную Европу.

Ларри Вульф

История / Образование и наука
«Вдовствующее царство»
«Вдовствующее царство»

Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.

Михаил Маркович Кром

История
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»

В книге анализируются графические образы народов России, их создание и бытование в культуре (гравюры, лубки, карикатуры, роспись на посуде, медали, этнографические портреты, картуши на картах второй половины XVIII – первой трети XIX века). Каждый образ рассматривается как единица единого визуального языка, изобретенного для описания различных человеческих групп, а также как посредник в порождении новых культурных и политических общностей (например, для показа неочевидного «русского народа»). В книге исследуются механизмы перевода в иконографическую форму этнических стереотипов, научных теорий, речевых топосов и фантазий современников. Читатель узнает, как использовались для показа культурно-психологических свойств народа соглашения в области физиогномики, эстетические договоры о прекрасном и безобразном, увидит, как образ рождал групповую мобилизацию в зрителях и как в пространстве визуального вызревало неоднозначное понимание того, что есть «нация». Так в данном исследовании выявляются культурные границы между народами, которые существовали в воображении россиян в «донациональную» эпоху.

Елена Анатольевна Вишленкова , Елена Вишленкова

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги

1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

Публицистика / История / Образование и наука
Призвание варягов
Призвание варягов

Лидия Грот – кандидат исторических наук. Окончила восточный факультет ЛГУ, с 1981 года работала научным сотрудником Института Востоковедения АН СССР. С начала 90-х годов проживает в Швеции. Лидия Павловна широко известна своими трудами по начальному периоду истории Руси. В ее работах есть то, чего столь часто не хватает современным историкам: прекрасный стиль, интересные мысли и остроумные выводы. Активный критик норманнской теории происхождения русской государственности. Последние ее публикации серьёзно подрывают норманнистские позиции и научный авторитет многих статусных лиц в официальной среде, что приводит к ожесточенной дискуссии вокруг сделанных ею выводов и яростным, отнюдь не академическим нападкам на историка-патриота.Книга также издавалась под названием «Призвание варягов. Норманны, которых не было».

Лидия Грот , Лидия Павловна Грот

Публицистика / История / Образование и наука
Как управлять сверхдержавой
Как управлять сверхдержавой

Эта книга – классика практической политической мысли. Леонид Ильич Брежнев 18 лет возглавлял Советский Союз в пору его наивысшего могущества. И, умирая. «сдал страну», которая распространяла своё влияние на полмира. Пожалуй, никому в истории России – ни до, ни после Брежнева – не удавалось этого повторить.Внимательный читатель увидит, какими приоритетами руководствовался Брежнев: социализм, повышение уровня жизни, развитие науки и рационального мировоззрения, разумная внешняя политика, когда Советский Союза заключал договора и с союзниками, и с противниками «с позиций силы». И до сих пор Россия проживает капиталы брежневского времени – и, как энергетическая сверхдержава и, как страна, обладающая современным вооружением.

Арсений Александрович Замостьянов , Леонид Ильич Брежнев

Публицистика