Как дела, дорогой Карл? Откровенные мемуары телохранителя Карла Лагерфельда

До сих пор Карл постоянно говорил мне: «Если что-то случится, я не хочу никакой церемонии». Он хотел умереть так, как умирают животные. Они будто просто исчезают – и их больше никто не видит. «Когда я уйду, ты кремируешь меня, возьмешь прах и вместе с принцессой Монако Каролиной поедешь и развеешь его над морем с ее яхты». В последние годы, в последние месяцы и даже в самую последнюю неделю – я так и вижу, как он сидит на диване в своих больничных апартаментах, – он спрашивал меня, может ли доверять Люсьену Фридландеру. А есть альтернатива? – уточнял я. Тогда Карл смущенно говорил «м-да», как бы признавая свою ошибку. Другого доверенного у него и вправду не было. Налоговая трижды проверяла меня в тот период, когда Фридландер вел мою бухгалтерию. Я всегда был совершенно откровенен с ним. Он будет душеприказчиком Карла – покуда его не заменят. До работы на Лагерфельда у меня никогда не было никаких проблем с фискалами. Все схемы ухода от налогов, выстроенные в 80-е, сегодня устарели и перестали работать. В итоге к ведению своих дел я подключил Эмманюэля Дина, адвоката и профессора права, звезду налогообложения. В декабре 2018 года на меня как снег на голову сваливается уведомление о недостаче налога в размере около 300 000 евро. Консультанты Карла уверяли меня, что все уладят, и согласились со всеми требованиями налоговой. В сущности, выбора-то и не стояло: недостача была связана с накопившимися ошибками в бухгалтерии. Меня заверили, что Карл все оплатит, но он не успел.

В начале мая 2019 года Эмманюэль выхлопотал встречу с налоговиками. Перед нами две женщины и мужчина. Абсолютно бесстрастные лица. Мы обсуждаем существо дела. Я все подробно объясняю: что получаю зарплату, но еще у меня на счету куча денег на расходы, но это не мои деньги, то есть это совсем другое дело. Я рассказываю, как и когда мои финансовые помощники косячили.

Все трое смотрят на меня и заявляют: «Месье, да, вас одурачили. Но проблема в том, что с точки зрения закона за выбор своих доверенных и за все финансовые отчеты, предоставленные от вашего имени, несете ответственность вы. И, следовательно, обязаны заплатить налог в установленном размере». Несомненно, я виновен – в том, что слишком доверял людям, которые в то время окружали Карла. Карл отсоветовал мне нанимать собственного налогового консультанта. Однажды Лагерфельд хотел подарить новую машину горничной из Раматюэля. Она выбрала Volkswagen Golf

, стоивший, вероятно, около 30 000 евро. Но когда бухгалтер с удивлением увидел счет от посредника MS Motors в Каннах на сумму 180 000 евро, я ответил, что это не в моей компетенции. Я и вправду не был в курсе. А все дело в том, что Карл, не говоря никому ни слова, купил

Ferrari. По мне, так никакой проблемы в этом нет, хоть его скрытность мне и была всегда непонятна. Вся бухгалтерия была страшно раздражена Батистом, который без конца звонил им и что-то клянчил.

Вечером 19 февраля все мои приятели приходят поддержать меня. Они собираются у меня, на улице Лилля. Фредо, Лоран, Анж, Орели, Валери, Брис, Мас, Л. Карл ушел ранним утром, и моя семья собралась в полном составе, чтобы окружить меня поддержкой. Звонит Батист и говорит, что он в Париже, один, и хочет увидеться. Заезжай, говорю. В конце Карл больше не отвечал на его эсэмэски, скрывал от него свою болезнь, свое пребывание в больнице, да и все остальное… Батист никогда не бывал в моей квартире. В тот вечер друзья спросят: «Зачем Батист пришел с этой инспекцией и так пристально разглядывал твои вещи?» Я до сих пор задаюсь вопросом, не приходил ли он в тот мрачный день лишь для того, чтобы оценить объем и ценность имущества, которым я владею. Но тогда я был в такой печали, что ни на что не обращал внимания. Батист спрашивает меня, почему от него все скрывали, и я объясняю.

Я просыпаюсь на следующий день – и не понимаю, что делать. Впервые за 20 лет Карла нет рядом. Впервые без ритуала. Без моего ежедневного смс в 9 утра, которым я сообщал ему, что готов. «Как дела, дорогой Карл?» И без его ответа.

Девятью днями раньше, 10 февраля, в 2.20 ночи, я, вернувшись к себе домой, отправил ему смс: «Я на боковую, дорогой Карл. Надеюсь, что вы крепко спите. Обнимаю». В 7.30 он пишет: «Ты мог бы приехать? Мне нужна помощь. Только поскорее. Мое тело совершенно разваливается, даже не могу взять бутылку с водой». Месяц назад, 8 января, как раз перед моим возвращением с острова Сен-Мартен от Ришара Виранка, Карл написал: «Счастливого пути. Я рад, что ты возвращаешься. Я уже скучаю по тебе. Крепко обнимаю. И Шупетт тебя тоже обнимает».

Перед тем как я в последний раз отправился в госпиталь, в 0.44, он пишет: «Ты получил мое сообщение? Когда ты вернешься?»