Как это делалось в Ленинграде. Цензура в годы оттепели, застоя и перестройки

Между тем, директивными органами установлен следующий порядок подготовки рукописей к печати: “Редакции журналов обязаны провести тщательную проверку сдаваемых в печать и до сдачи в набор удалить из текста сведения, не подлежащие открытому опубликованию” (“Единые правила печатания несекретных изданий”, общие положения). Ответственность за содержание сдаваемых в печать материалов несет редакция журнала. Невыполнение этих обязанностей со стороны редакции может привести к утечке сведений, запрещенных к открытому опубликованию. Настораживает, что в шести номерах текущего года Управление вынуждено было сделать уже 20 вмешательств (за весь прошлый год их было 16). Достаточно сказать, что из версток мартовского, майского и июльского номеров были изъяты сведения по вопросам охраны государственных границ СССР (повести И. Дворкина “Восемь часов полета”, С. Довлатова “По собственному желанию” и Е. Воеводина “Пуд соли”). Дважды в верстках журнала появились запрещенные сведения о наличии аэродромов в тех или иных населенных пунктах СССР, назывались закрытые предприятия и организации с указанием места их дислокации. Рост числа запрещенных сведений, которые должны быть удалены из материалов до сдачи их в набор, требует от редакции принятия безотлагательных мер по пресечению проникновения в открытую печать сведений, запрещенных к открытому опубликованию. О принятых мерах просим сообщить Ленинградскому управлению»[182]

.

Не располагая доцензурными текстами указанных выше версток, трудно сказать, какие именно «сведения по вопросам охраны государственных границ», были изъяты их них. Сергею Довлатову, как известно, почти не удавалось напечатать свои произведения в подцензурной советской печати. Рассказ «По собственному желанию», напечатанный в № 5 «Невы» за 1973 г., — один из немногих таких случаев. До эмиграции в августе 1978 г. его рассказы распространялись преимущественно в самиздате, одна книга накануне отъезда опубликована в США («Невидимая книга», Анн Арбор, Ардис, 1977). Тогда он печатался лишь в газете «Советская Эстония», сотрудником которой был в 1974–1976 гг., иногда — в «Звезде», где опубликован ряд его рецензий. Сюжет рассказа — увольнение «по собственному желанию» романтически настроенного рабочего паренька, мечтающего повидать неведомые страны или уехать «за туманом» в тайгу… Какую именно «тайну» умудрился раскрыть Довлатов — неизвестно.

Возникла и вечная еврейская тема. В январе 1979 г. обком разработал «мероприятия по дальнейшему разоблачению реакционной сущности сионизма»[183]. Однако ряд «проколов», случившихся при массовом издании «антисионистской литературы», заставил власти более осторожно относиться к ней в начале 80-х годов. Во всяком случае, требовалась «точность и политически выверенный тон», удостоверить которые могли «компетентные органы». В этом смысле примечательна попытка Л. Корнеева опубликовать в 1981 г. в «Неве» свою статью «Ядовитая отрава сионизма». Как принято было в то время, требовалось заключение Министерства иностранных дел и, конечно же, Комитета государственной безопасности. Первое отделалось отпиской, сообщив, что «…вызывает определенные сомнения характер освещения в статье некоторых общих принципиальных вопросов, в связи с чем представляется целесообразным, чтобы редакция проконсультировалась с соответствующими идеологическими инстанциями».

Такой инстанцией был, прежде всего, Комитет госбезопасности. Начальник Пресс-бюро КГБ СССР Я. П. Киселев оказался более требовательным: в связи с «усложнившейся мировой обстановкой» и протестами «прогрессивной западной общественности», еврокоммунистов, в особенности, уже не годилась лобовая критика сионизма. «Представляется нецелесообразным, — сообщал он, — в критике сионизма использовать ругательный тон, ибо предмет критики требует логически последовательно, трезвого, научно обоснованного и убедительного рассмотрения. Автор, возможно, не замечая, иногда отождествляет евреев и сионистов (стр. 3 и другие), сионистов и так называемых диссидентов (стр. 30), что может только дезориентировать читателя (но как раз именно этого добивалась пропаганда! — А. Б.). Вряд ли целесообразно в статье, разоблачающей сионизм, ссылаться на неизвестное лицо с русской фамилией (Удодов — уголовник, за садистское убийство отбывал наказание, выдворен из СССР), и более того, принимать его утверждения о буржуазно-сионистской пропаганде за какой-то постулат (стр. 1–2). Учитывая важность затрагиваемых вопросов, полагаем, что статья должна быть рецензирована компетентным органом, которым, возможно, является Комиссия АН СССР по координации комплексных исследований проблем сионизма».