Как это делалось в Ленинграде. Цензура в годы оттепели, застоя и перестройки

Еще большие нарекания вызвал очерк Андрея Битова «Феномен нормы» опубликованный в 5-м номере «Авроры» под рубрикой «Союз нерушимый». В нем «…в особенно яркой форме проявилась нечеткость идейных позиций. Очерк посвящен Грузинской ССР. О чем же писал автор? “Грузия курортная и экзотическая заслоняет. Грузия кинохроник и газетных сводок — Грузия новых заводов, плантаций и научных центров — лишь несколько объективизирует односторонние представления о стране: это мы и про себя знаем, про свершения и победы”. “И совсем вдалеке и в тайне оказывается тогда еще одна Грузия, собственно Грузия, Грузия для грузин (!). Это естественная национальная тайна, та тайна, по которой именно эти люди родились на этой земле и только на ней могут быть счастливы или живы” (стр. 58). Субъективистский взгляд писателя А. Битова стремится во всем отыскать эту пресловутую “Грузию для грузин”. Как это делается, можно показать на примере главы, посвященной сценаристу Ревазу Габриадзе <…> Что еще может узнать читатель из этого очерка, “посвященного пятидесятилетию со дня образования СССР”? За главой о сценаристе идет глава, посвященная винокурению. “Нехорошо пить с горя — вредно, но не напиться от счастья — невозможно. Потому что от счастья нельзя уйти самому, нет сил (уж эти мне волевые люди, находящие в себе силы как раз в тот редкий момент, чтобы героически отвернуться от счастья, а потом расслабиться и растечься надолго от того, что упустили его!). Не может отвернуться от счастья человек, а время течет и точит и торопит предательство именно этого мгновения, которое уже не длится, и пройдет, и прошло — куда…? Нет! Никогда! Никогда не предадим мы счастья сами! Просто — разбудит нас утро, и окажется, что счастье миновало” (стр. 63). Трудно поверить, что эта апология пьянства помещена в наши дни, на страницах молодежного журнала! Цензура обратила внимание отдела культуры обкома КПСС и на эту публикацию, в которой пресловутая “Грузия для грузин”, рожденная под чрезмерно бойким пером писателя А. Битова, противопоставляется Грузии новых заводов, плантаций и научных центров!»

Крайнее раздражение вызвала «тенденциозная» и «подозрительная» подборка в «Авроре» имен знаменитых русских поэтов, о которых предписывалось говорить как можно меньше, а еще лучше — вообще помалкивать: «И еще одно: если читать журнал внимательно, из номера в номер, то невольно обращаешь внимание, что у авторов “Авроры” есть свои излюбленные поэтические имена». В качестве примера приводится помещенная на обложке № 3-го маленькая заметка о скульпторе В. Петрове, снабженная «эпиграфом из А. Ахматовой:

Когда б вы знали, из какого сора

Растут стихи, не ведая стыда…».

Столь же нежелательным показался эпиграф из другого гонимого поэта — Бориса Пастернака, которым начинается очерк А. Агейчика «Три этажа моря»:

Приедается всё.

Лишь тебе не дано примелькаться.

Большое неудовольствие вызвала также попытка скрытого цитирования стихов Гумилева в очерке Г. Балуева «Следы на Устюрте» в 3-м номере журнала (об этой истории см. в главе 8). «Можно подумать, — резюмирует цензор, — что авторы журнала постоянно обеспокоены тем, как бы не забылись имена этих поэтов. При этом делается вид, что редакции “Авроры” ничего не известно о крупнейших ошибках, которыми было отмечено их творчество». «Опыт анализа материалов, опубликованных за первое полугодие текущего года, — подытоживает начальник Управления — показывает, что редакция “Авроры” до сих пор не сделала достаточно серьезных выводов из критики и продолжает публиковать произведения, в которых показ различных сторон многосложной жизни советского общества, исследование насущных проблем формирования духовного облика советского человека подменяется бескрылым бытописательством, уходом в инфантилизм, обывательским заигрыванием с читателем».