Как написать зажигательный роман. Инсайдерские советы одного из самых успешных литературных агентов в мире

Отсюда следует, что первейшая цель Джона – поддержать иллюзию, что он «ворона». Все в этой сцене одновременно работает и в его пользу, и против него. Его захватчики поначалу не знают, что с ним делать. В его адрес звучат довольно жуткие угрозы:

– Их ты, может, и провел, ворона, но Манса не проведешь. Он только глянет на тебя и сразу узнает, что ты врешь. Когда это случится, я сделаю плащ из твоего волка, а потом вскрою твой мягкий ребячий животик и зашью туда ласку.

Очень мило. После этого Джона отводят в шатер Короля-За-Стеной, а он по пути с удивлением замечает, насколько громаден лагерь одичалых и что они не очень-то похожи на войско. В шатре все снова идет не так, как того ожидает Джон. Мужчина с проседью играет на лютне и поет. Беременная женщина поджаривает кур. Джон полагает, что король – это мощный бородатый мужчина, но он ошибается. Король – это тот, кто с лютней.

Манс-Разбойник узнает Джона и называет его по имени. И без того шаткое положение Джона осложняется, когда Манс описывает их предыдущую встречу в Винтерфелле, замке отца Джона, куда Манс как-то проник во время пиршества, чтобы оценить количество врагов. Джон понимает, что его легенда вот-вот развалится:

– …Поэтому скажи мне правду, Джон Сноу. Кто ты – трус, вывернувший наизнанку свой плащ со страха, или какая-то другая причина привела тебя в мой шатер?

Несмотря на все законы гостеприимства, Джон Сноу знал, что ступает по тонкому льду. Один неверный шаг – и он провалится в воду, холод которой останавливает сердце. Хорошенько взвешивай каждое слово, сказал он себе, и хлебнул меду, чтобы выиграть время. Потом положил рог на стол и сказал:

– Скажите мне, почему вы сами вывернули свой плащ, и я скажу, почему вывернул свой.

Джон тянет время. Он не знает, как убедить Манса-Разбойника. Манс предлагает Джону угадать причину его дезертирства, но затем сам рассказывает, что поводом для того стала история с плащом Ночного Дозора. Однажды лось изорвал его плащ и ранил самого Манса. Его выходила одичалая, которая не только зашила его раны, но и заштопала его плащ, поставив на него заплатки из алого шелка, который был ей дороже всего на свете. Этот случай изменил его:

Я ушел на следующее утро… ушел туда, где поцелуй не считают преступлением и где человек может носить плащ, какой захочет. – Манс застегнул пряжку на груди и снова сел. – А ты, Джон Сноу?

Джон снова глотнул меда. Есть только одно, во что Манс может поверить.

– Вы говорите, что были в Винтерфелле, когда мой отец давал пир королю Роберту.

– Верно, был.

– Значит, вы видели всех нас. Принцев Джоффри и Томмена, принцессу Мирцеллу, моих братьев Робба, Брана и Рикона, сестер Арью и Сансу. Вы видели, как они прошли по среднему проходу под устремленными на них взорами и заняли места под самым помостом, где сидели король с королевой.

– Да, я помню.

– А видели вы, где сидел я, Манс? – Джон подался вперед. – Видели, где поместили бастарда?

Манс-Разбойник устремил на Джона долгий внимательный взгляд.

– Думаю, тебе надо будет подобрать новый плащ, – сказал наконец король и протянул Джону руку.

Обратившись к эмоциям Манса, Джон убеждает его в своей искренности. И достигает своей цели.