Как партия народ танцевать учила, как балетмейстеры ей помогали, и что из этого вышло. Культурная история советской танцевальной самодеятельности

Жанры, как люди, — рождаются, мужают, стареют и угасают. Так и «драмбалет», самовластно правивший репертуаром 30 — 50-х годов. Пока мы спорили о его недостатках, пока твердили о вреде монополии жанра, жизнь медленно, но верно вела «драмбалет» к утрате прав. Сегодня у него уже нет убежденных приверженцев; остались одни только сторонники поневоле — те, кто не в силах понять зов времени и достойно ответить на него.

Все же придется не раз возвращаться к странице истории, казалось бы, перевернутой жизнью. Борьба продолжается! Об этом свидетельствуют не только совещания, разговоры за кулисами, в редакциях, телестудиях и других учреждениях, занимающихся искусством. Это подтверждают некоторые статьи и книги; в них явно не преодолены догмы и заблуждения прошлого.

Достаточно сказать, что еще не перевелись люди, которые происходящие перемены и новые постановки объявляют плодом «влияния Запада». Где, когда мастера балета на Западе посвящали свои творения мужеству героических защитников Ленинграда в борьбе с фашистскими извергами («Ленинградская симфония»[379]

), советскому человеку, для которого вне отчизны нет счастья, нет самой жизни («Берег надежды»[380]

), подвигу советской молодежи, не останавливающейся перед смертельными опасностями во имя блага Родины («Героическая поэма»[381])? Странно слышать такого рода разглагольствования из уст людей, отлично знающих, что наше размежевание с капиталистическим миром начинается в искусстве с того, чтó мы вкладываем в художественные образы, какое содержание нам в них дорого. Никакого «пересмотра» направления советского балета, его программы нет и быть не может. Лучшие новинки последних лет потому и встретили одобрение, что они продиктованы желанием обогащать социалистический реализм в балете — расширять и углублять его метод, а не возвращаться на перепутья и тропы, оставленные далеко позади.

На Всесоюзном совещании по хореографии 1960 года докладчик Л. Лавровский, поддержанный Р. Захаровым, K. Сергеевым и некоторыми другими балетмейстерами, объявил Ю. Григоровича и И. Бельского лидерами… формалистического направления (?!) в советском балете. Можно было бы предать забвению этот прискорбный факт (мало ли кто и что мог сказать, пусть даже с высокой трибуны совещания!), если бы желавшим опровергнуть точку зрения Лавровского не приходилось с боем получать слово, если бы два года спустя брошюра, посвященная совещанию, не увековечила бы «приговор» Лавровского. Впрочем, и сейчас, когда Григорович стал главным балетмейстером Большого театра, а Бельский — главным балетмейстером Малого театра оперы и балета, когда их балеты украсили репертуар многих театров страны и получили прочное общественное признание, когда в этих спектаклях сформировалась талантливая артистическая и балетмейстерская молодежь, а лидеры «драмбалета» на практике доказали свою несостоятельность, не перевелись еще люди, считающие отказ сегодняшних авторов от «рецептов», по которым делались «драмбалеты» 30 — 40-х годов, «изменой реализму»[382].