Как партия народ танцевать учила, как балетмейстеры ей помогали, и что из этого вышло. Культурная история советской танцевальной самодеятельности

В виртуальную команду учителей, которую создала для себя Н. Н. Карташова, вошли самые крупные авторитеты дискурса о народном танце, фигурировавшие во второй части книги:

«Уроками Моисеева», естественно, не ограничились мои «балетмейстерские университеты». Я училась и у известного советского балетмейстера, профессора Ростислава Владимировича Захарова, и у главного балетмейстера хора имени Пятницкого Татьяны Алексеевны Устиновой, и у главного балетмейстера «Березки» Надежды Сергеевны Надеждиной… В разное время мне посчастливилось встречаться с ними, беседовать, выслушивать их советы, а подчас и довольно откровенные и суровые критические замечания по поводу поставленных мною танцев[752].

«Урок» Р. В. Захарова, который Н. Н. Карташова датировала осенью 1945 года, состоялся во время одного из московских концертов, за кулисами. Он заключался в предложении попробовать свои силы в современной теме, к которой балетмейстер Большого театра, как мы знаем, питал особую слабость:

Трудно дословно передать этот разговор, ведь с тех пор прошло тридцать лет, но смысл его запомнился как «урок Захарова».

О чем же говорил Ростислав Владимирович?

— Ваш хороводный танец мне нравится. Прежде всего тем, что в нем нет никаких балетмейстерских ухищрений, все просто и чисто. Вы хорошо понимаете природу русского хороводного танца… Это прекрасно. Но на этом нельзя останавливаться, надо идти дальше. Знаете что, Наталия Николаевна, дерзните-ка: попытайтесь создать хореографические миниатюры, показывающие образы наших советских людей, многообразие их интересов, мыслей, чувств, переживаний. Нынче это важнейшая задача[753]

.

Не меньше, чем «моисеевским урокам», отведено места «урокам Устиновой». И это тоже не случайно. Ее «урок» совпадал с главным официальным лозунгом сталинской культурной политики — «учиться у народа»: