Канун трагедии: Сталин и международный кризис. Сентябрь 1939 — июнь 1941 года

11 июня английские спецслужбы сообщили, что в интервью в Лондоне Майский признал факт концентрации немецких войск на советской границе. Однако ему трудно поверить, что Германия «планирует военную акцию против СССР»[1037].

Анализ обзоров британских спецслужб позволяет сделать вывод, что они ожидали нападения Германии на СССР и советовали британскому кабинету занимать выжидательную позицию, что Черчилль и делал.

* * *

Все изложенные выше факторы не позволили реально улучшить советско-английские отношения. Стратегическое соглашение Сталина с нацистской Германией ухудшило и практически свело на нет связи с Англией и Францией.

Англия осознала необходимость восстановления контактов с Москвой только тогда, когда встал вопрос о ее выживании и спасении в связи с угрозой германского вторжения. Но даже в тот момент британские лидеры продолжали находиться под влиянием традиционного неприятия советских действий и намерений.

И все же даже негативный опыт советско-английских отношений, чередование намеков на сотрудничество с резкими заявлениями и обвинениями в адрес друг друга не прошли даром. Уже на следующий день после нападения Германии на Советский Союз британский премьер-министр заявил о сотрудничестве с СССР и совместной борьбе против нацистской опасности.

Японский нейтралитет

Отношения Советского Союза с Японией в 30-е годы складывались далеко не просто и противоречиво. Постоянная напряженность на границе сменялась периодическими вооруженными столкновениями. В основе конфликтов лежала неурегулированность территориальных интересов в Дальневосточном регионе, корни которого уходили еще во времена русско-японской войны.

В конце 30-х годов Япония продолжала свою экспансионистскую политику в отношении Китая, соперничала с Англией и Соединенными Штатами Америки за преобладание и за влияние на Дальнем Востоке. Японские правящие круги периодически организовывали силовые действия против СССР, получая решительный отпор.

Перед началом Второй мировой войны, летом 1939 г., после очередного вооруженного столкновения между СССР и Японией было подписано перемирие, что дало возможность советскому руководству сконцентрировать внимание на своих западных границах. Возникшая после подписания советско-германского пакта ситуация, поставившая в центр европейские дела, требовала максимальной осторожности в отношениях с Японией. Как Германия больше всего боялась войны на два фронта, так и СССР стремился избегать напряженности, а тем более конфликтов одновременно на Западе и на Востоке.

Ситуация значительно изменилась после подписания тройственного пакта между Германией, Италией и Японией и более активного подключения Японии к решению общих международных проблем. В этом процессе Япония нуждалась не только в сотрудничестве со своими новыми партнерами по тройственному пакту, но и в урегулировании отношений с Советским Союзом. В то же время и для Германии она становилась важным фактором в борьбе с англо-американским блоком, особенно за влияние в Азии и на Дальнем Востоке.

В мировой историографии по сей день продолжаются дискуссии о советско-японских отношениях в 1940–1941 гг. и о подписании в апреле 1941 г. договора о нейтралитете[1038]. Для некоторых исследователей этот пакт был свидетельством намерения СССР дистанцироваться от Германии, отношения с которой становились все более напряженными.

Весной 1941 г. к Сталину стекалась информация об активной подготовке Германии к нападению на СССР. Авторы ряда исследований полагают, что советские лидеры с целью обезопасить свои восточные границы добивались подписания договора с одним из членов тройственного пакта, чтобы тем самым снизить возможности враждебных действий нацистского руководства в отношении к Советскому Союзу. В этих трудах заключение договора с Японией ставится в один ряд с усилиями СССР хоть в какой-то мере ограничить немецкое продвижение на Балканы и в район Юго-Восточной Европы.

Но в своей сравнительно недавно изданной книге профессор Г. Городецкий выдвинул противоположную гипотезу. Он полагает, что, подписывая договор с Японией, Советский Союз стремился с ее помощью укрепить сотрудничество с Германией, а может быть, и убедить Гитлера подключить СССР к тройственному пакту. Однако Молотов во время визита в Берлин в ноябре 1940 г. получил отказ. Такая трактовка вписывалась в общую концепцию автора о «великом самообмане Сталина» и его вере в то, что отношения между СССР и Германией можно было не только продолжать, но и наполнить новым содержанием[1039].