Капитан Темпеста. Дамасский Лев. Дочери фараонов

Граф проводил чету до подножия лестницы и вернулся к своим артиллеристам. Ведь он был лучшим наводчиком орудий венецианского флота. Огонь заметно стих. Кулеврины постреливали только время от времени, чтобы дать понять: в Кандии еще хватает пороха и гарнизон готов отразить не одну атаку на редут.

Наутро на всех высоких башнях крепости взметнулись белые флаги — сигнал, что крепость просит передышки. Турки сразу прекратили огонь, и к бастиону галопом поскакал всадник, надменно спрашивая, не собирается ли крепость сдаться.

Мулей-эль-Кадель, в военном облачении, успокоил герцогиню, вскочил на коня и поскакал навстречу, обнажив шпагу.

— Кто ты и чего ты хочешь? — спросил турок.

— Я Дамасский Лев.

— Изменник, отступник!

— Это не твое дело.

— И чего ты просишь?

— Чтобы турки прекратили огонь и дали возможность завершить поединок.

— Разве он не завершен?

— Нет. Христианка успела сразиться с Хараджой, а теперь моя очередь помериться силами с армейским капитаном замка Хусиф.

— Разве племянница паши не ранена? — спросил турок.

— Да, но она пока жива. Ступай к визирю и передай: если огонь не прекратится, еще до заката мы не оставим от редута камня на камне и перебьем всех, даже если кто-то спрятался в каземате.

Лицо турка омрачилось.

— Убить раненую женщину… — произнес он.

— Женщину, которая устроила нам подлую засаду. С ней люди, и они должны были на нас напасть.

— Может, Дамасский Лев и прав, — отвечал турок. — Во всем нужно действовать по закону. Ладно, все скажу, как ты хотел. Вернусь через пять минут.

— Я буду ждать тебя здесь.

Едва всадник ускакал, как Дамасский Лев увидел, что с бруствера редута спускается комендант замка Хусиф в стальных доспехах и в руке у него вместо кривой турецкой сабли прямая шпага… И сидит он на своем верном коне, который нашел хозяина. Великолепный жеребец в несколько прыжков оказался перед Дамасским Львом и застыл как вкопанный.

— Что тебе нужно? — спросил Мулей-эль-Кадель.

— Отомстить за госпожу, — ответил Метюб.

— Я тебя жду, но учти: визирь еще не дал распоряжения прекратить стрельбу.

— Мы будем биться под ядрами и пулями. Дамасского Льва они пугать не должны.

— С чего ты так решил?

— А его ведь теперь защищает Крест, — с иронией сказал Метюб.

— Зато ты под защитой пророка, — отвечал Мулей-эль-Кадель. — Вот и посмотрим, чья защита лучше.

— И ты надеешься меня убить?

— Ну да, под защитой Креста.

— Ишь ты!..

— Так ты готов?

Комендант Хусифа повернулся к турецкому лагерю. Оттуда скакал всадник с белым флагом на конце копья. И был это не простой капитан, а хут-баши, то есть полковник.

— Давай подождем, Дамасский Лев, — сказал Метюб. — Ты ничего не потеряешь, если подождешь. Мы ведь все равно будем биться, даже если все орудия с обеих сторон заведут свою музыку. Воин не может не принять вызова, иначе он будет обесчещен на всю жизнь.

— Я жду, — ответил Мулей-эль-Кадель.

К обоим всадникам подъехал полковник, красавец с огромными усами, одетый в зеленый шелковый костюм с ярким золотым шитьем.

— Передышка согласована, — сказал он. — Мы также чтим закон чести как священный.

— Вы совершили предательство, — крикнул Дамасский Лев. — Как в редуте оказались эти тридцать человек, вооруженных аркебузами? Можешь мне сказать?

— Не могу. Это была скверная идея великого адмирала, он хотел спасти племянницу. Если все это правда, он поступил дурно. Вы станете биться? Я буду свидетелем вместе с венецианцами, что смотрят с бастиона. — И добавил с сожалением: — Турки против турок!.. Так было предначертано…

— Расступитесь! — крикнул Дамасский Лев.

Полковник отъехал в сторону, чтобы не мешать всадникам, и крикнул:

— В атаку! Посмотрим, чья защита лучше: Креста или пророка!

10

Предательство турок

Мулей-эль-Кадель пустил коня в галоп и выехал на площадку, а Метюб не двинулся с места, неподвижно сидя на своем скакуне и держа шпагу острием кверху. Мулей заставил коня прогарцевать несколько минут, крепко взяв его в шенкеля, затем устремился к армейскому капитану. Полковник спокойно наблюдал за поединком, отъехав шагов на пятьдесят. Из редута никто не показывался: видимо, боялись венецианских кулеврин, заряженных картечью и нацеленных на руины укрепления. А на бастионах, наоборот, собрались тысячи осажденных с насаженными на шпаги шлемами.

Дамасский Лев, уверенно держась на коне, яростно бросился в атаку на Метюба, прокричав:

— Зови на помощь своего пророка, ибо я убью тебя!..

— Нет, это я продырявлю тебе сердце, чтобы отомстить за хозяйку, — ответил армейский капитан, подняв коня на дыбы.

— Хороша же твоя хозяйка!.. Ее называют хусифской тигрицей.

— Меня не касается, что там говорят о племяннице великого паши, — ответил Метюб, сделав несколько ложных выпадов.