Карнавал лжи

Осознать, что всё это время Таша занавешивала зеркала вовсе не от Лиара, что всё это время кто-то в Зазеркалье только и ждал момента, чтобы подобной шуткой сделать Ташину жизнь ещё невыносимее, было страшно. Но одна мысль о том, что всё это может быть не шуткой – и всё же не сном, – пугала вдвойне.

Глава четвёртая. Лестницы в бездну и в высь

Когда дракон стал снижаться над полем за околицей Приграничного, его встретили крики цвергов, полные восхищённого испуга, и четверо Мастеров, мрачно следивших, как тёмная точка в небе по мере приближения обретает крылья, голову и лапы.

Утро выкрасило небеса молочной белизной: сегодня их не закрывало ничего, кроме облаков. Цверги, которых заблаговременно предупредили о явлении крылатого гостя (а то ещё схватятся за оружие), столпились у низкой каменной стены поселения. Мастера молчали – после вчерашнего они были не в духе. То, что Зрящий с ночи исчез невесть куда, не улучшило их настроение, хотя и позволило обсудить положение дел в кругу своих.

…конечно, рано или поздно им всё равно пришлось бы иметь дело и с Лиаром, и с Зельдой. Если пока брат Зрящего не объединился с их спятившей сестрицей, не факт, что он не сделает этого в будущем. Или в одиночку не подготовит Мастерам милый сюрприз – в его духе. Лучше уж столкнуться с сильнейшим из Палачей сейчас, по воле Арона, чем потом, по воле самого Палача.

Но методы Зрящего их определённо не воодушевляли.

– Мне мерещится, – произнёс Иллюзионист, – или у Кеса действительно на спине кто-то есть?

– Не мерещится, – коротко изрекла Странница.

Дракон сел – и холодный снежный вихрь окатил с головы до ног не только Мастеров, но и стену вокруг поселения, и цвергов за ней, ответивших новой волной взволнованных криков.

– Ох уж эта девчонка, – выдохнул Вермиллион восхищённо, пока в воздухе оседала колючая белая взвесь. – Да она ещё невыносимее меня!

К моменту, когда метель от драконьих крыльев улеглась, цверги уже смолкли – а Заклинатель уже подскочил к дракону и самозабвенно на него орал.

– Ты что о себе возомнил?! – Разъярённого волшебника не пугали нехорошие огоньки в янтарных глазах, каждый из которых был больше его головы. – Мы велели тебе оставить девчонку в Школе! Какое право ты имеешь…

– Я его человек, не ваш! – не вытерпев, тоненько крикнула на него Лив, соскакивая наземь с драконьей лапы. Ноги девочки по колено утонули в снегу, покрывавшем поле, но там, где позади неё сидел Кес, снег снова стремительно таял. – И это Кесу решать, брать меня с собой или нет, не вам! Тоже мне, Шестеро, наследники Ликбера, защитники людей! О вас песни пишут, а вы детей обманываете! – Сжав кулачки, Лив яростно рассекла воздух одним из них. – Обещали, что возьмёте меня с собой, а сами… Не стыдно?!

Это заставило Заклинателя замолчать. Наверное, потому, что он повидал в жизни многое, – но только не девятилетних девочек, гневно кричащих на Мастеров Адамантской Школы.

– Вы могли просто сказать мне, что я могу умереть и не должна никуда лететь, – добавила Лив, – тогда я бы и сама осталась!

– Ой ли? – усомнился подоспевший Иллюзионист.

У девочки хватило совести потупить глаза.

– Почему у меня смутное ощущение, – сверху вниз глядя на её упрямую мордашку, заметила Мечница вполголоса, – что этот милый ребёнок станет самой большой занозой в наших задницах за последние полторы сотни лет?

– За всю твою практику? – понимающе уточнил Иллюзионист, и Мечница хмыкнула в ответ без особого огорчения.

– Не ссорьтесь, господа. – Арон, пробравшийся сквозь толпу зевак-цвергов, приблизился к волшебникам и дракону, сжимая в руке свеженький новостной листок. – Разве можно вздорить друг с другом, когда для нас есть такие прекрасные вести? – Зрящий эффектным жестом развернул бумажный лист; Лив, сверлившую его злым взглядом, он не мог не заметить, но ничем этого не проявил. – «Его Величество Шейлиреар Первый впервые после покушения пришёл в себя. Свидетелем тому были его камердинер и придворный лекарь». И… записано со слов лекаря: «Его Величество выглядел растерянным, не понимал, что происходит и где он находится, а также не узнавал никого из присутствующих в спальне. Это нормальные последствия после поражения столь могущественным проклятием, однако во избежание шокового состояния монарха мы приняли решение снова погрузить его в сон». – Амадэй передал листок Заклинателю, нетерпеливо щёлкавшему пальцами. – В кои-то веки благая весть, верно?

– Весь вопрос в том, когда Шейлиреар окажется в доброй памяти, – устало заметила Мечница. – И окажется ли вообще.