Карпо Соленик: «Решительно комический талант»

Кружковый характер общения – черта времени, наряду с другой категорией единения – семьей, если эта семья обладает такой глубиной духовной жизни, как семья Аксаковых. Кружок и семья – гнезда русской культуры[191]. Конечно, в рамках этих объединений главную роль играет фактор принадлежности к определенному направлению, философскому или художественному. Например, к романтизму или к реальному направлению в духе «натуральной школы». Но при этом немалое значение имеют обстоятельства личного общения, повседневных контактов, дружеских или родственных связей, порою интимных, любовных отношений. В случае с харьковским кружком, волею обстоятельств разведенным по разным сторонам пространства, все это, понятно, ограничивалось. Но тем очевиднее становилось значение факторов духовного общения и встреч, как интеллектуальных, так и художественных.

Глава VIII. В одессе

Итак, я жил тогда в Одессе…

А.С. Пушкин. Евгений Онегин

1

В апреле 1850 года Соленик уехал на гастроли в Одессу (в которой бывал и раньше) и пробыл там ровно год. Он давно уже не оставлял харьковскую сцену на такой большой срок. После выступления в Курске в 1841/42 годах это была самая продолжительная гастрольная поездка Соленика. И самая для него неприятная, как это подметили уже современники артиста.

«Одесса ему не нравилась, – писал в своих воспоминаниях Рымов, – и он с нетерпением спешил в Харьков». «Вообще Одесса была ему не по душе, – вспоминал И.Н., – и он часто говорил: когда же я буду опять в моем Харькове, я так люблю его!»

Тяжелое настроение Соленика было вызвано не только тоской по любимому городу. Он имел какие-то серьезные основания быть недовольным самой Одессой. Но какие? В письме из Одессы (которое будет приведено ниже) Соленик упоминает об «убийственном однообразии» в театре, о «красотах коммерции здешнего города» – как о причинах, вызывающих «какое-то апатическое состояние». Но все это еще не проясняет положение. «Убийственное однообразие» в театре – в год, когда там выступали Щепкин, Самойлов, Живокини, Орлова! «Красоты коммерции здешнего города» – но ведь и Харьков не был свободен от меркантильного духа и даже, напротив, славился своими купцами, ярмарками, оптовой торговлей!

Ол. Кисиль выдвинул другое объяснение неприязненного отношения Соленика к Одессе: «Во времена Соленика в Одессе на почетном месте стояла итальянская опера, а что касается русского театра, то в местной прессе часто даже обсуждался вопрос о возможности его существования. В тамошней газете („Одесский вестник“) большие статьи посвящались обыкновенно опере. О русском театре писалось немного, а о Соленике во время его пребывания там не писалось даже рецензий… Одесская публика, которая состояла преимущественно из коммерсантов-чужеземцев (греков и итальянцев), представления русской труппы посещала неохотно»[192]. Но почему в таком случае жалобы на «какое-то апатическое состояние», на «тоску» исходили только от Соленика, другие же актеры русской труппы были в этот год полны творческой энергии, оптимизма?

Ответить на эти вопросы невозможно без более широкого взгляда на одесский театр, на одесскую жизнь того времени.

Как город торговый, аристократический и «европейский» Одесса имела свое оригинальное лицо. Да, конечно, Харьков намного превосходил Одессу по объему торговли, по значительности финансовых операций, но харьковская «меркантильность», связанная главным образом с ярмарками, не была столь постоянной, будничной, вошедшей в плоть и кровь городской жизни. «Купечество вело внутреннюю, преимущественно оптовую, торговлю, придерживаясь ярмарочной системы, характерное отличие которой состояло в том, что торговля шла хотя временно, но с сильно поднятой энергией, нервно…»[193] – писал харьковский старожил В.Н. Карпов. В Одессе, напротив, казалось, сам воздух был пропитан «меркантильностью». «Здесь точно господствует какая-то лихорадочная деятельность, – говорит герой одного из романов одесского писателя О.А. Рабиновича, – нет ни отдыха, ни сна, маклера из театра вытаскивают негоциантов… Все работают как поденщики, все живут, чтоб нажить деньги»[194].

«Красоты коммерции» действительно поражали в Одессе больше, чем в любом другом городе, но все это только отчасти проясняет интересующий нас вопрос.