Карпо Соленик: «Решительно комический талант»

В январе того же года Гоголь по просьбе дирекции театра в связи с предстоящим бенефисом А.И. Шуберт читал актерам мольеровскую «Школу жен»; присутствовали все актеры и актрисы, участвовавшие в спектакле, а кроме того, П.И. Орлова и Н.П. Ильин. Через несколько дней писатель пришел на репетицию «Школы жен» в театр; он «внимательно выслушал всю пьесу и по окончании репетиции каждому из актеров по очереди, отводя их для этого в сторону, высказал несколько замечаний, требуя исключительно естественности, жизненной правды; но вообще одобрил всех играющих…»[209]. Позднее, на одном из вечеров у Оттона, Гоголь читал актерам свою пьесу «Лакейская», назначенную 11 февраля «в первый раз» для представления на одесской сцене[210].

Гоголь побывал и у артистки П.И. Орловой, к которой очень благоволил; вечер был дан в связи с прощальным бенефисом Орловой, состоявшимся 30 января. В нем в числе других актеров принимал участие Соленик (он играл в водевиле-шутке «Встреча Ивана Ивановича с Шамилем в Кавказских горах»).

И еще один важный штрих: в этот же период Гоголь неоднократно встречается с проживающим в Одессе литератором Н.Д. Мизко, будущим автором воспоминаний о Соленике.

Но если бесспорно то, что Гоголь знал Соленика и видел его – причем, наверное, неоднократно, – то факт близкого знакомства с ним писателя, как, скажем, с А.И. Соколовым или А.П. Толченовым, ничем не подтверждается. По крайней мере, ни один из одесских мемуаристов, поименно перечисляющих всех «постоянных собеседников» Гоголя, не называет фамилию Соленика. Быть может, этому помешали те трения между Солеником и одесской труппой, о которых говорилось выше.

В последние дни пребывания Соленика в Одессе у него было по-прежнему смутное, тяжелое настроение. Близкий к Соленику Надеждин приводит следующий отрывок из письма к нему артиста (кстати, это единственные дошедшие до нас строки, написанные Солеником):

«Ты не гневайся, душа – радость моя, что я так долго не писал тебе, – право, не хотелось приниматься за перо потому, что решительно нечего писать хоть сколько-нибудь приятного. Такая тоска, такое убийственное однообразие, что передать его и слов недостаточно. Довольно и того, что я окончательно дохожу до какого-то апатического состояния – как душою, так и телом! Время разделить не с кем, в театре после приезжих всегда пустота. Жена моя не выдержала здешней скуки и укатила в Кишинев, а я остался один, созерцать красоты коммерции здешнего города»[211].

Надеждин отмечает, что это письмо написано «за два месяца до выезда» Соленика из Одессы – то есть примерно в первых числах февраля. Упоминание о «приезжих» заставляет думать, что оно написано после отъезда П.И. Орловой (остальные «приезжие»: Щепкин, Живокини, Самойлов, Самойлова, закончили свои гастроли еще до прибытия Гоголя), то есть примерно в тех же числах, о которых говорит Надеждин. Но не исключено предположение, что это письмо написано позже и что под «приезжими» Соленик подразумевает и Гоголя – с которым одесское общество простилось 27 марта…

Через несколько дней после отъезда Гоголя Соленик тоже прощался с Одессой. Перед отъездом актера состоялся его бенефис, о котором мы знаем только то, что на нем присутствовал верный его друг и почитатель таланта – одесский литератор О.А. Рабинович.

Час, которого с таким нетерпением ждал артист, пробил. Соленик возвращался в родной Харьков.

Глава Х. Соленик, Осколкин, Рабинович…

Чтобы закончить наш рассказ о пребывании Соленика в Одессе, необходимо еще задержаться на знакомстве его с Рабиновичем. Тем более что это освещает фигуру Соленика с новой, важной для нас стороны.

Осип Аронович Рабинович был широкообразованным, интересным человеком. Он родился в 1817 году в городе Кобеляки Полтавской губернии в семье управляющего питейными откупами. Отец не жалел денег на обучение сына и выписал из Харькова преподавателей русского, латинского, французского языков, а также математики, истории, географии и других предметов. В 1840 году Рабинович приехал в Харьков и поступил на медицинский факультет университета. Он хотел было просить о зачислении на юридический факультет, но раздумал: как еврею ему нелегко было бы по окончании университета найти место юриста. Однако вскоре он вообще покинул университет: отец его разорился, и Осип вынужден был заняться торговлей.

Очевидно, еще в Харькове Рабинович впервые увидел игру Соленика. Возможно, здесь состоялось и их знакомство.

В 1845 году Рабинович перебрался в Одессу на постоянное жительство. Он служил вначале делопроизводителем в конторе адвоката, потом стряпчим, потом, с 1848 года, нотариусом. Но большую часть времени он отдавал теперь литературе. В 1850 году в одесском альманахе «Литературные вечера» появилась первая большая повесть Рабиновича «Мориц Сефарди».