Карпо Соленик: «Решительно комический талант»

Сколько-нибудь определенными художественными способностями Рабинович не обладал. Но его произведения в свое время читались, вызывали споры. В них остро чувствовались демократические, гражданские устремления автора, осмелившегося выступить против национального угнетения, преследования евреев. Рассказы Рабиновича «Штрафной» (1859) и «Наследственный подсвечник» (1860), рисовавшие сцены жестокого насилия и издевательства, которым подвергались в царской России евреи, явились для многих русских читателей откровением.

Но важно еще то, что горечь национального унижения не ослепила писателя, не сузила его кругозор. Он искал опору не в узконационалистических, а в широких, общедемократических позициях, хотя и не лишенных некоторых либеральных иллюзий. С этих позиций он повел наступление и против унижения, преследования евреев, и против темноты и предрассудков среди самих евреев – в статьях «О Мошках и Иосках», «Устарелые взгляды при дневном свете» и др. Вообще как публицист Рабинович оказался сильнее, чем как писатель; ему были присущи и красноречие, и страсть убеждения, и юмор.

Рабинович известен еще тем, что позднее, в 1860 году, основал первый в России еврейский журнал на русском языке «Рассвет». В течение трех лет добивался он разрешения на издание журнала и наконец добился – не без помощи Н.И. Пирогова, тогдашнего попечителя Одесского учебного округа. К нему, как к «известному великому оператору, ученому и человеку добра и прогресса»[212]

, обращался Рабинович за содействием. Правда, продержался журнал только один год…

Мы мало знаем о ближайших друзьях Соленика, но «короткое» знакомство его с Рабиновичем показательно для демократических симпатий и для широты взглядов артиста. Их сближали и «любовь к истинному искусству», и горячая приверженность к театру, и юмор. Простодушно лукавый юмор русско-украинского артиста и сосредоточенно печальный юмор еврейского писателя…

Автор письма, опубликованного в 1852 году в «Москвитянине», высказал пожелание, чтобы Рабинович написал воспоминания о Соленике. Воспоминания Рабиновича об артисте неизвестны, скорее всего, он их не написал. Но в 1860 году Рабинович опубликовал роман из одесской жизни «Калейдоскоп», в котором с большой симпатией обрисовал образ провинциального актера Осколкина…

Осколкин – не портретное изображение Соленика. И все же многие даже внешние черты героя «Калейдоскопа» заставляют соотносить его с реальным артистом, другом Рабиновича.

Осколкин известен исполнением роли Осипа из «Ревизора», ролью, которой славился в Одессе Соленик. Осколкин не чужд «отсебятины» в игре: «если и соврешь раз, так тоже не беда. Да, старому актеру можно, он и своим, пожалуй, заменит», – но ведь вольное обращение с текстом, «импровизаторская манера» были свойственны (в отличие от других одесских актеров!) именно Соленику.

А вот описание внешности Осколкина. Он некрасив, лицо его изборождено преждевременными морщинами. «Но, несмотря на это, впалые серые его глаза горели умом; с лица его никогда почти не сходила саркастическая улыбка; в движениях он был гибок и быстр; и когда он говорил, в его голосе, несколько хриплом, было столько выразительности и одушевления, придававших и самому лицу его столь необыкновенную игру, что кажется, не утомило бы по целым дням слушать его и не спускать глаз с этого живого и энергичного лица»[213].

О некрасивом, изборожденном ранними морщинами лице Соленика, которое оживляли «умные глаза» и саркастическая улыбка, мы уже знаем. Но в приведенном описании Осколкина интересна и такая подробность, как выразительность рассказа, речи актера, когда его обычно некрасивый, «несколько хриплый» голос словно преображался. Рымов (в своих воспоминаниях) тоже писал о Соленике: «Когда он говорил, где бы то ни было: на сцене, в гостях, дома – рассказ его лился быстрым, живым потоком, жесты были одушевлены и выразительны, голос, довольно немузыкальный сам по себе, делался приятным от ума и чувства, которыми был полон».

Но еще важнее не столько эти внешние совпадения и соответствия, сколько общая характеристика Осколкина как актера – иными словами, общее представление писателя о театральном искусстве, о том, каким должен быть актер.

Осколкин страстно любил театр. Он за сценическую правду и естественность. Он ненавидит «дичь высокопарную», пустое фразерство, наигрыш, эффекты. «Он был актер по призванию, любил свое искусство без фанатизма, но разумно, не предавался грубым фарсам в веселых ролях и не становился на ходули в патетических».

Нет сомнения в том, что этот идеал «образцовой» игры сложился у Рабиновича в значительной мере под влиянием его общения с Солеником.

Глава XI. Слава артиста

Из всех художников художник-актер, без сомнения, производит самое сильное, живое впечатление, но зато и самое непрочное.

М.С. Щепкин. Записки

1