Казачество в Семилетней войне

Апраксин действительно отдал приказ не щадить жителей, которых захватят с оружием, и нескольких местных крестьян казнили. Очевидцы вспоминали, «как прусских крестьян вешали без суда и отрубали им пальцы правой руки, если находили при них оружие»[148].

В целом же это столкновение в авангарде имело довольно интересные последствия. Участник кампании русский офицер А.Т. Болотов в своих воспоминания писал, что неудачная стычка «умножила тем в сердцах множайших воинов чувствуемую и без того великую от Прусских робость, трусость и боязнь»[149]. А склонные к мазохизму исследователи превратили 200 бежавших драгун в три драгунских полка

[150].

Апраксин рапортовал об этом первом бое, и Конференция ему ответила: «Бывшее с многочисленною партиею прусских гусар сражение малой партии наших легких войск, буде и не с великим было для сей последней авантажем, то однако ж и пруссаки похвастать чем не имеют. За кем гнались с пять миль, тот уж довольно побежден». Создается впечатление, что Комиссия Апраксина утешает и подбадривает. Впрочем, Комиссией усмотрено было благополучное вступление армии в прусские земли[151].

25 июля русские войска заняли Гумбинен и оставались там до 29 июля. И в этот же день отошедшие было за Алле пруссаки двинули войска вперед, к Инстербургу, на подкрепление Малаховского. По левому берегу Прегеля шли 7 эскадронов драгун Платена и батальон гренадер, по правому берегу – принц Голштинский с 5 эскадронами своего имени драгунского полка, за ним авангард графа Дона – 8 батальонов и 4 эскадрона драгун и гусар.

То есть после боя русские перепугались, а немцы полезли вперед.

Видимо, немецкие кавалеристы действительно продемонстрировали свое превосходство в выучке перед сводными русскими эскадронами, под которыми лошади еще не передохли, и это вдохновило прусское командование.

Это привело еще к ряду кавалерийских стычек. С 23 июля вся русская конница под командованием Ливена двигалась навстречу немцам. Очередной бой произошел по дороге от Гумбинена до Инстербурга.

«Как идучи от сего места далее вперед к городу Инстербургу, надлежало армии в одном месте проходить весьма узкую дефилею сквозь густой и большой лес и между гор, а получено известие, что сей узкий проход занят был неприятельскими гусарами»[152].

27 июля полковник Штофельн получил приказ очистить от немцев лежащий впереди Тцулкинский лес. Под его командой были 2 сотни Чугуевского казачьего полка, 300 гусар Сербского полка и 500 донских казаков. На подкрепление к Штофельну шел бригадир Демику с 6 эскадронами кирасир.

Малаховский стоял в деревне Пичкин на опушке леса, впереди в деревне Гервишикемен стоял его разъезд. 28 июля Малаховский хотел провести рекогносцировку у Гумбинена. Но утром 28-го Штофельн выбил прусский разъезд из Гервишикемена и гнал до Пичкина. В этой деревне Штофельн атаковал Малаховского и вооруженных жителей, перебил 50 прусских гусар и офицера и преследовал до Инстербурга. «По самым условиям местности и обычаю казаков вести бой, нельзя сомневаться в том, что казаки в этом бою дрались в конном и пешем строю»[153].

А.Т. Болотов в деталях описывает этот бой, сопоставляя и критикуя реляции с обеих сторон, поскольку «сие маленькое сражение было первое порядочное у нас с пруссаками. Пруссаки в своих реляциях писали, что с помянутым полковником было будто с небольшим сто человек гусар, и что он в ночь под сие число, отправившись из Гервишкемена для рекогносцирования положения нашей армии, подъехал к нам меньше нежели на полмили, и что будто туман и темнота принудили его возвратиться назад к своему посту, захваченному между рекою Писсою и Пичинским лесом, и что тут напали на него наши, гораздо с превосходнейшею силою, отчего и дошло до жестокой перестрелки, продолжавшейся целых два часа; но будто, наконец, он наших прогнал, но как-де они ретировались в лес, то далее гнать было не можно. К сему, по обыкновению своему наибесстыднейшим и бессовестнейшим образом хвастать и лгать, присовокупляют они, что будто мы, кроме многих раненых и одного взятого ими в полон гусара, потеряли более 50 человек побитыми, а у них якобы побито и переранено было только несколько человек. Однако это совсем неправда, и ложь их видна из самой их реляции, хотя они и старались прикрыть ее уверением о справедливости своих объявлений, и выхваляя особливо храбрости наших гусар и казаков. А в самом деле, как нам, почти самовидцам, довольно было известно, полковник Стоянов атаковал их с своими гусарами и казаками так храбро, что они, по продолжавшемся двухчасовом сражении и перестрелке, принуждены были обратиться в бегство и наша партия, не дождавшись еще своего сикурса не только их из помянутого дефиле выбила, но и гнала их более мили и даже за Инстербург, побив около 50 человек гусар с одним офицером и взяв в полон 1 гусара, 1 егеря и 2 вооруженных мужиков. С нашей же стороны убит 1 гусарский поручик, да 5 человек гусар; да ранено 1 казацкий хорунжий, 1 казак и несколько человек гусар»[154].