Хамелеонша

– А потом вернусь за той тощей шваброй и хорошенько её…

Выдох сзади, и руку перехватили.

– Циклоп? – удивлённо обернулся Януш, но выступившее из тьмы лицо было ему не знакомо.

– Я за него, – хрипло ответил брюнет, разворачивая запястье, и вогнал гвоздь в горло.

* * *

Кровать бодро скрипела под поощрительные стоны, которые перешли в истошный визг, когда взгляд девушки упал на дверь.

Спихнув с себя трудящееся тело, она подтянула простынь к груди, в ужасе таращась на зрителя. Любовник замер, как был.

– Он взял меня силой, – неуверенно сообщила Йоса в наступившей тишине, пальчиком указав, кто, вернее, что именно взяло, чтоб уж точно не осталось сомнений.

Уточнение было не лишним: сомнения и впрямь одолевали при виде вмиг опавшего, скукожившегося под обвиняющим перстом и вообще притворяющегося, что его тут нет.

Подумав, добавила:

– Я… я кричала!

Стражник и не пытался отрицать – ещё не отошёл от шока.

– Я слышал ваши крики и поспешил на помощь, – заметил регент, опираясь плечом о косяк.

Наконец опомнился и стражник.

– Пощадите, Ваше Высочество! – бухнулся он на колени. И забормотал – про семерых по лавкам да старуху мать… и что всего раз… и готов кровью смыть… но надеется на…

Это было бы смешно, если б не было так страшно. И если б приключилось не с ней… Да хоть с той же стервой Жанной, что должна была стеречь под дверью, а теперь вот умоляюще смотрит из-за широкого плеча. Всё из-за той дряни, с которой Йоса заключила сделку и которой вечно нет на месте, когда она нужна. А Жанна заснула? Отлучилась куда? Уже неважно… Что Йосе теперь её раскаяние! И пусть не мечтает выйти сухой: уж если на дно, так вместе – потянет её, как сообщницу. Фрейлину не жаль…

Жаль себя. До жути, до злых слёз жаль умирать за это ничтожество на полу! Взяла-то сегодня чисто от скуки… И не так уж он был хорош – стонала больше для порядка. Ни один мужчина не стоит того, чтоб за него умереть.

И Йоса невольно трёт шею, будто к ней уже примиряется сталь, чтоб разлучить голову с телом. Или закопают живьём? Затравят псами? Неизвестно… Точно известно одно: королев казнят за измену.

Ладно бы другой кто, но регент… Если и был в замке тот, кого Йоса опасалась, то именно он стоял сейчас перед ней: всегда-то любезен, на улыбки горазд, да только мутна эта водица… Уж в мужчинах-то Йоса понимает.

– Вон, – оборвал он стражника, не сводя с неё глаз. – Мне нужно поговорить с королевой.

Здоровяк тут же метнулся к двери, забыв про Йосу и про одежду. На полдороге вспомнил – про одежду, – метнулся обратно, передумал, засуетился и, вконец запутавшись, выскочил из комнаты в чём мать родила. На Йосу и не обернулся. А сколько слов-то красивых было сказано между первым и вторым разом!

Регент что-то тихо бросил фрейлине – верно, тоже отослал, – запер дверь и подпёр спиной, скрестив руки на груди. Заговаривать не спешил.

Смотрел.

И под этим затянувшимся взглядом страх сменился растерянностью, а та – надеждой. Йоса знала, о чём думают мужчины, когда на неё смотрят.

И крик сразу не поднял, а значит…

Медленно, боясь дышать, она потянула простынку вниз, обнажив аппетитную грудь.

Потупилась стыдливо.

– Да простит мне Праматерь этот грех: вы всегда нравились мне больше супруга…

Даже душой не кривила – ей всякий нравился больше супруга. Вскинула нерешительный взгляд, стараясь казаться трогательной и невинной. А заодно припомнить, каково это – быть невинной…

Замерла и…

Выдохнула с облегчением, когда он направился в её сторону. А ещё с презрением: все мужчины одинаковы, всем им нужно только одно! И этот не исключение.

Подставила губы, когда навис, прикрыла веки, чувствуя, как по коже скользит рука… пока не дошло, что рука эта подтягивает простынь обратно. И тут же захрипела от стянувшейся удавкой на горле ткани, в испуге глядя в ледяные глаза.

– Я сказал «поговорить».

43

Видать, моя голова не знала о том, что нужна мне свежей с утра. В виски словно ввинчивали две тонкие спицы, а в глаза, которые я сумела открыть, лишь хорошенько проморгавшись, будто насыпали песка.

– Доброе утро.

Случившееся накануне вдруг разом обрушилось на меня. Я дёрнулась и инстинктивно отползла от сидевшего рядом на корточках брата. Тотчас спохватившись, подалась обратно и попыталась принять обычный вид, но Людо уже поджал губы.

– Скоро на мессу, – кинул он мне вместе с плащом, вставая. – Жду тебя снаружи.

Я шевельнулась, морщась от того, как затекло тело. Расправив плохо слушающимися пальцами плащ, укуталась и вышла вслед за братом.

Людо не обернулся на звук – сразу двинулся к паласу. Двор ходил из стороны в сторону, в голове гудело. Я тёрла щеку, разглаживая, и глядела в затылок шедшему впереди брату. Кажется, нужно что-то сказать… вот только на ум, как назло, ничего не шло.

Перед крыльцом Людо остановился и обернулся.

– Поспи ещё часок.

– А ты?