Хардкор

Н. Р. Хорошо, что к этому сроку моя ссылка закончилась, и меня прикрутили только на десять суток. И после этого мы с Микки поехали в Вильнюс, где опять меня прессанули на десять суток. Вернулись в Питер, и в декабре я, захватив по дороге Лешу Уксуса, у которого тоже начались проблемы с окружающей действительностью, поехал домой в Хабаровск. Тут надо пояснить, что все мои перемещения отличались от банального бомжевания тем, что я постоянно давал квартирники и перемещался в рамках хипповской системы вписок, поэтому это было не просто шатание, а почти что рейд по тылам противника. Кстати, доехать без приключений не удалось, мы по пути попали на открытие Новосибирского рок-клуба. Там выступали «Путти», Янка Дягилева и Леша Уксус, наряженный в китель, всех очень сильно забавлявший.

В 87-м году, по наводке Коли Мюнхена, я поехал куролесить в Тюмень. Тогда Коля, вытаращив глаза, сказал, что приехали безумные буряты писать о панках. Это была Салаватова – председатель Тюменского рок-клуба, которую я как раз вписал к Книзелю, а потом поехал формировать второй эшелон рока в Сибири. Ехал я с очаровательной агентшей госструктур, я ее называл Гелла, на самом деле она звалась Оксаной Быковец и неплохо смотрелась и в милицейской форме. Тюменская рок-общественность меня просто удивила своей открытостью и честностью (чего уже не было в Питере), и я искренне горел. У них не было какого-то тусовочного места. Но на каждой квартире, куда я попадал, везде были люди, и это поражало. Сибирский народ был более цельным и более сплоченным. Тогда уже поперла тема с саморезами, когда я на выступлениях заливал сцену кровищей.

Где на капле крови вырастает цветок…

Хиппушки и интеллигенты падали в обморок.

А более взрослые и профессиональные исполнители тем временем прицеливались к карману широких масс, окунувшихся в это рок-н-ролльное брожение опять же указанием сверху. Может, оно и к лучшему, поскольку все эти гастрольные туры нашего «русского рока» освободили место для экспериментальных коллективов и независимых организаторов мелких концертов. На несколько лет. Помню, как раз тогда появились очень интересные проекты, такие как «Внезапный Сыч» Малина, или «Юго-запад»…

М. Б.

Угу, ты называешь такие имена, которые и бывалым очевидцам вспомнить-то не так уж просто. А вот группу «Калий» помнишь?

Н. Р. Бог ты мой! Ну надо же… достаточно неожиданное вскрытие и всплытие из глубин небытия и памяти.

М. Б. Период открытия по всей стране рок-клубов вообще знаменателен единовременным всплытием порядка двух сотен самодеятельных коллективов. Часть из которых имела какой-то музыкальный багаж полуподполья, как, например, в Киеве и Харькове, где таких групп было что-то около тридцати. Но широкой общественности стало известно менее десятка. Многие хотели, но не многие смогли, а кого-то просто подкосила вся эта свистопляска вокруг хозрасчет-рока.

А сколько студентов влилось в неформальные течения, которые на этот момент носили брутальный стритовый характер несоглашенцев. Тот же ныне покойный Дохлый(И.Летов), пытавшийся вписаться в эти концертные схемы, но попавший туда только в 90-е на панковском флёре. Тогда и в Москве появилась целая плеяда не таких уж бесталанный полустуденческих коллективов, которые пустились в это рокенролльное приключение. Те же «Пого», «Ногу свело», «Наив»…

Н. Р. А в Тюмени и других городах Зауралья все эти схемы были в зачаточном состоянии, но волна докатилась и туда. Люди записывались на квартирах и выкладывались по полной на небольших концертах и квартирниках. Я тогда зачитывал своими словами окружающую действительность:

Диктатура диктует диктатору.Долой демократию!

Да здравствует!Дребезжат демонстранты…

На квартирниках не было этого барьера сцены между артистом и зрителем, все были вместе и заряжались друг от друга. Это то ощущение, которое не сильно знакомо новым исполнителям и тем самым рок-эстрадным певцам, которые очень быстро об этом состоянии забыли. Хотя, кто знает, – может, еще тогда, закатывая глаза, они представляли себя на сцене в Кремлевском дворце съездов. Тогда, да и сейчас, мотив «все по честному» лежал в основе взаимоотношений, поэтому не удержусь… Скажу, что все эти наши рок-идолы перестройки – нарциссирующие мутанты, которые, кроме себя и аплодисментов, ничего не видят. Бог им судья за весь этот неискренний пустопорожний бред на сцене, за все эти закулисные поливания друг друга, и свойства, мягко говоря, не украшающие даже обыкновенных жлобов.