Хардкор

Радикалы и экспериментаторы вели себя иначе. Истерики на грани исступления, вместо пафосного кривляния – нечеловеческий драйв. Не менее образные, но искренние, простые стихи вместо лукавого умствования: то, за что тусовка, многие из которых тоже могли оказаться на сцене, их ценила. Причем достаточно было одной неискренней засветки, и тусовка просто вставала и выходила из зала. А нарциссы такой ситуации не выносили. Публика всегда решала все, причем вне зависимости от количества. Тут, кстати, уместно было бы просто процитировать Юру Наумова, к которому разные люди по разному относятся… Но если говорить о песнях, то для меня это был один из флагманов этого направления:

В свете столиц, вдоль растерянных улиц.Перемещаясь растрепанным войском.Мое поколение впервые столкнулось

С тем, что стальная стена растекается воском.Вчерашний палач, будто праведный друг,Призвал всех идти на кровавую битву.И я поначалу ему чуть не поверил

Но заметил, в руке его спрятана бритва.А на посошокРокенролльное шоу.Пред стадом баранов

С демонстрацией незаживающих ран.

Вот приблизительно так я и встретил события 91-го года. И хорошо, что их я застал не в Москве. Тогда я выехал из Владивостока в Тюмень с такой группой «Чертовы куклы», которых не имеет смысла путать с питерским аналогом. Из них остался в живых только Сергей Фень. Ездили по стране и взрывали первые молодежные клубы. Причем чувство были смешанные. С одной стороны было чувство некой победы, с другой стороны – полное недоумение по поводу того, что нас (имеется в виду экспериментальные рок-группы, к которым прислушивались и поддерживали) начали заменять. Интуиция работала исправно, и так оно в итоге и оказалось: эстрадой был создан миф о том, что рокеры воюют с попсовиками, и под термин «рокер» подвели всех этих пареньков с гитарами, готовых получать за это дивиденды и аплодисменты. Связка ДДТ-Газпром – это смешно. Хотя, наверное, грустно.

М. Б. А Свердловский рок-клуб ты застал?

Н. Р.

При всем уважении к людям, которые клали усилия, чтобы делать там фестивали, при всем уважении к первопроходцам – «Урфин Джюсу» и «Треку», который прессанули еще в начале восьмидесятых… то, что я застал в городе на начало девяностых, мне напоминало магазин продажи дешевого белья. Приглаженного, причесанного и рафинированного. Я имею в виду все эти студенческие посиделки в архитектурном вузе, которые с подачи первых деятелей от шоу-бизнеса потом продавались направо и налево в Москве и Питере. Реальных движений там было мало, как не было и обилия неформалов в городе.

М. Б. Зато были такие группы как «Августейшие» и «Смысловые галлюцинации». Со своей немногочисленной публикой.

Н. Р. Были, но пробиться куда-либо было почти невозможно. Самодеятельные фестивали, как некогда в Казюкасе и Подольске, уже отгремели. В самом начале девяностых, во всё еще Союзе появилась плеяда менеджеров, которые решали вместо публики быть концерту или не быть. По количеству предварительно проданных билетов. Я помню, как был отменен совместный концерт с «Ва-Банком» только потому, что их директор Оля Барабошкина посчитала количество гульденов, постриженных на предварительной продаже недостаточным, а мне потом пришлось отвечать перед толпой подростков, собравшихся перед кинотеатром «Улан-Батор», где все должно было происходить. Беспредел переходного периода и иллюзии кружили головы многим.

При этом новое поколение, которым забивали голову новым радио, все-таки находило в себе силы организовывать какие-то клубы и концерты. И Света Ельчанинова тому пример. Пожилые начинатели тоже что-то делали и помогали издавать некоммерческую музыку.

Хотя фестивали «Индюки» и «Сырки», которые отруливали Гурьев и компания, я тогда игнорировал и поэтому, возможно, сохранился от лишних разочарований. Мы как-то привыкли к небольшим ДК и пусть малочисленной, но своей публике. Они все молодцы, как и Наташа Комета. Они старались и делали, но, по-моему, сами запутались в противоречиях и целях. Зачем они потянули всю эту сырую самодеятельность в большие официальные залы? Когда мы, по сути, были настоящими дезертирами зарождающегося шоу-бизнеса. Это кстати, отражалось во внешнем виде тех, кого обозначали панками. Они во многом отличались от остальных маргиналов музыкальных «рингов» и «олимпов». Публичное музыкальное дезертирство от армии непритязательных поклонников.