Холодное солнце

Патель оперся о спинку стула, стараясь унять зачастивший пульс. Это домашнее видео. Лакшми снимала домашнее видео. Кадамбри снимала домашнее видео. Он почувствовал, как немеет лицо. Медленно отвел взгляд от монитора и посмотрел в глаза Сурену. Они поняли друг друга без единого слова.

Должно быть, парень взламывал облачные хранилища погибших женщин. Отмороженный гений… Патель уже знал, что на телефонах и компьютерах жертв хранилось домашнее порно.

Сурен остановился и сел в позе, напоминающей мраморные статуи классических греческих юношей.

– Ты влезаешь в аккаунты всех известных женщин в городе? – спросил Патель.

Сурен не ответил, его взгляд был направлен вниз и в сторону.

Патель снова повернулся к экрану. Некоторые видео были хорошего качества, другие похуже. Какие-то обрывались. Иногда люди хихикали, что-то обсуждали, отворачивались от камеры, либо съемка прекращалась, прежде чем начиналось непосредственное действо. В некоторых сценах принимали участие трое, и это неизменно были две женщины и один мужчина… Ногу пронзила острая боль.

Он уловил движение краем глаза. Сурен открыл шкаф и захихикал. Обмотавшись каким-то полотном, он предстал перед Пателем. Это напоминало подобие сари на героине с постера. Но цвет отличался от золотой охры. Патель включил настольную лампу и направил на Сурена. Парень отпрянул от яркого света, как напуганный кот. Патель увидел цвет сари. Красный.

Он встал так резко, что опрокинул стол. Монитор вместе с лампой упали на пол, в комнате воцарился мрак. Сержант проковылял к двери и нашарил выключатель. Нажал. Комнату залил белый неоновый свет. Сурен не двинулся с места, лицо его хранило то же безмятежное выражение.

Открылась дверь. Миссис Харихаран. Она смотрела на Сурена, не на Пателя.

– Что это был за шум? Я уснула.

Проследила за взглядом Сурена и наконец посмотрела на Пателя. Из горла ее вырвался звук, похожий на икоту.

– Где мэр? – спросил Патель.

Миссис Харихаран бросилась прочь.

– Ты нравишься папе, – сказал Сурен.

«Всем-то я нравлюсь», – подумал Патель. Голову распирало изнутри.

– Где твой отец?

Сурен развернул сари и посмотрел сначала на свой эрегированный пенис, потом на Пателя – несколько смущенный, как юная девушка, когда впервые демонстрирует груди.

Патель отступил к двери.

Сурен накинул сари поверх пениса и покачал им из стороны в сторону.

– Я пойду разыщу твою маму, – сказал Патель. – А ты оставайся здесь. И оденься.

Он попятился, вышел из комнаты. Но, когда стал закрывать дверь, Сурен заверещал и, отпихнув его в сторону, выбежал в коридор. Затем резко развернулся.

– Не говори, не говори, – взмолился он.

Вращая глазами, потеснил Пателя к лестнице. Тот оступился, рванул колено. Порез вновь закровоточил; подошвы скользили по крови. Сержант попятился к мраморным ступеням.

– Остановись, – сказал он Сурену. – Вернись в свою комнату.

Сари упало с плеч Сурена, спутало ему ноги. Пенис выступал из копны лобковых волос.

Как бы Патель ни брезговал прикасаться к голому подростку, разбить голову о розовый мрамор хотелось еще меньше. Он упирался. Здоровой рукой ухватился за балюстраду и предплечьем травмированной отпихивал Сурена. Тот остановился и закричал:

– Не трогай меня!

Оттолкнул его – и широко раскрытыми от ужаса глазами уставился на ладонь Пателя, упертую ему в грудь. Отшатнулся. Край сари запутал ему ноги. Он потерял равновесие и схватил Пателя за ушибленный локоть.

Руку пронзила боль. Сержант машинально ткнул Сурена в лицо кулаком здоровой руки. Но в результате сам потерял опору в виде балюстрады. Поскользнулся на шелковом сари, повалился на Сурена. Твердый член подростка уперся ему в живот. Патель вслепую оттолкнул его. Сурен, еще не оправившись после удара по лицу, попятился, вторая его нога тоже запуталась в сари. Бедра уперлись в балюстраду, но туловище продолжало двигаться по инерции. Он перевалился через ограждение и исчез из виду.

Глухой удар и треск. И затем тишина. Патель посмотрел вниз. Сурен лежал, как модель на фотосессии. Красное сари местами прикрывало его наготу. Кровь, темная с глянцевым отблеском, текла из разбитого черепа и расползалась пятном по мраморному полу. Голова клонилась под неестественным углом к телу.

У Пателя подогнулись колени от осознания, что он убил подростка. В какой мере Сурен был вовлечен в убийства? Или мэр лишь использовал его технические навыки, чтобы выслеживать женщин?

Крик. Прибежала миссис Харихаран с телефоном, прижатым к уху. Она остановилась, телефон выскользнул из руки и ударился об пол. Патель слышал тонкий голос из динамика, резкие нечленораздельные восклицания.

Миссис Харихаран не приближалась к сыну. Вместо этого она просто развернулась и ушла прочь.

Патель, насколько возможно быстро, сбежал по ступеням, подобрал телефон. Из динамика еще доносился пронзительный мужской голос.

– Алло, мистер Харихаран? – произнес Патель.

Связь оборвалась.

Он убрал телефон в карман и последовал за миссис Харихаран.

Она была на кухне. Стояла спиной к плите, словно ждала его появления.

– Он всегда говорил, что я была хорошей женой, – проговорила миссис Харихаран и зажгла спичку.