Холодный ветер, строптивая вода

– Это верно, – ответила я, хоть и не испытывала по этому поводу особой радости.

– В вас есть что-то, что мне симпатично, ваше величество. Вы тоже открыты и честны, пусть несколько иначе, чем ваш супруг. Но больше всего меня беспокоит Виссария и ее процветание. Если вы затеете что-нибудь против нее, я сотру вас в порошок.

Он сказал это так спокойно и ровно, что я невольно содрогнулась. С этим человеком любая игра была опасной и непредсказуемой.

– У Генриха нет намерения… – начала я.

– Я не говорил о вашем муже, – перебил меня Максимилиан. – Я говорю о вас.

Что за мысли скрывались за глазами цвета шоколада? Я смотрела в них и не знала, о чем он думает. И как, черт побери, он мог предположить, что я намеревалась обратиться к годдам за помощью, чтобы немного постращали Виссарию набегами, если не удастся заключить союз?

Я развернула бумагу.

«Я могу просчитать ваши ходы наперед. Не вздумайте совершать глупости. Двигайтесь только тогда, когда я позволяю вам сделать ход. Никуда не отсылайте писем, посольств, людей. Молчите, говорите чепуху, ждите. Я живу в этом змеином гнезде с рождения, у меня иммунитет к их ядам. А вас они запросто съедят. Опозорить вас, продержать здесь подольше, посмеяться над вами, отправить ни с чем во Франкию – вот их план. Я пытаюсь сыграть в пользу Виссарии и в вашу. Не стойте у меня на пути».

Я подняла глаза на Максимилиана. Он забрал у меня бумагу.

– Вам все понятно?

– Да.

Понятно было только одно: он пытался превратить меня в свою послушную марионетку. Насколько я могла ему доверять?

– Я не уверена, что буду действовать под вашу диктовку, Максимилиан. Давайте честно: где гарантии, что я не окажусь в ловушке, если доверюсь вам?

– У вас их нет, – беспечно пожал он плечами.

– Вы, возможно, только запугиваете меня?

– Возможно, – лениво прикрыв глаза, ответил принц-бастард. – Я бы дождался встречи с Сатсером Пятым и сделал свои выводы, ваше величество. А потом решал, нужна мне помощь бастарда или нет.

– Дело вовсе не в том, что вы бастард, – вспыхнула я. – Глупо полагать, что я всего лишь высокомерная и…

Он тихо засмеялся, не открывая глаз.

– Мерзавец, – вырвалось у меня раньше, чем я смогла себя взять в руки.

Он проверял меня!

– Я даже завидую Генриху Мартелу, – смеясь, проговорил Максимилиан. – Найти среди пустоголовых принцесс живого человека… ему повезло.

– Но это и опасно для моей королевы, не так ли? – вдруг заговорила Алисия.

Максимилиан открыл глаза и впервые с вниманием оглядел Алисию.

– Да, верно. Это и опасно.

– Тогда как вы выживали здесь столько времени, милорд? – продолжила девушка.

– Притворство, – пожал плечами Максимилиан. – Маски здесь носят все. Только некоторые не снимают их даже на ночь, миледи.

– А вы снимаете?

Максимилиан помедлил с ответом.

– Сейчас я говорю с вами честно. Но вы увидите меня в маске, когда мы остановимся у дворца.

– Чем я могу помочь своей королеве, милорд?

– Как вас зовут?

Максимилиан вдруг наклонился к Алисии, вглядываясь пристально в ее непривлекательное лицо.

– Алисия, милорд, – с достоинством ответила та.

Максимилиан прищурился, чуть усмехнулся и кивнул.

– Наблюдайте за тем, куда королева не смотрит. На вас не станут обращать внимания, зато вы увидите много интересного.

– Я последую вашему совету, – кивнула Алисия.

В этот момент экипаж остановился.

– Приехали. Что ж… – Максимилиан бросил на нас взгляд, будто прощаясь. – Веселье начинается.

Принц-бастард вышел из кареты первым и подал мне руку.

Когда я бросила на него взгляд, выходя из экипажа, я поразилась лощеной элегантности пополам с соблазнительной чувственностью, с которой он двигался, притрагивался ко мне и смотрел. Я тут же поняла, что он имел в виду, когда говорил об игре. Он сам оказался прекрасным актером. Ступая по золотой дорожке, постеленной от кареты до входа во дворец, я с трепетом вперемежку с восхищением разглядывала здание, напоминавшее шкатулку с тончайшей кружевной резьбой. Немыслимые по сложности орнаменты переплетались с причудливыми существами, арочные окна были прикрыты кружевом тонко изрезанного ажурного камня, витые колонны не повторялись в своей резьбе, золото блестело на всех мыслимых и немыслимых поверхностях. Эта роскошь подавляла и унижала. Входя сюда, всякий начинал испытывать чувство неполноценности. Здесь даже прислуга была в золотых одеждах.

– Играйте, ваше величество, – прошептал Максимилиан. – Играйте.

Я поняла, о чем он. Напустила на свое лицо выражение скуки и легкого презрения. Но держать его было сложно.

Я обернулась на Алисию. Она шла, опустив взгляд, чтобы не видеть ослепляющей красоты вокруг. Ей приходилось и того хуже, ведь она жила скромно в Гефесте.

– Это оглушает, даже голова кружится, – сказала я Максимилиану.

Но тот в ответ лишь снисходительно улыбнулся, а сам сжал мне пальцы. И я замолчала, поняв, что он больше не может отвечать честно. Каково ему самому здесь бывать?