Храм Фемиды. Знаменитые судебные процессы прошлого

«– Бекингем! Так это Бекингем? – с ожесточением выкрикнул Фельтон.

Миледи закрыла лицо руками, словно она была не в силах перенести постыдное воспоминание, которое вызывало у неё это имя.

– Бекингем – палач этого ангельского создания! – восклицал Фельтон. – И ты не поразил его громом, господи! И ты позволил ему остаться знатным, почитаемым, всесильным, на погибель всем нам!

– Бог отступается от того, кто сам от себя отступается! – сказала миледи».

А. Дюма. Три мушкетёра

Убийца

Он одолжил у матери денег, купил надёжный кинжал и отправился в Портсмут, где готовилась к отплытию очередная экспедиция с целью деблокирования Ла-Рошели. Прикрепив к внутренней стороне шляпы записку с изложением своего credo («Не имеет права называться дворянином и офицером тот, кто убоится пожертвовать жизнью во имя Господа, короля и страны»), он отправился в гостиницу, где остановился герцог. Кстати, о Господе: Фельтона нередко называют фанатичным протестантом, но особых оснований для этого не просматривается, за исключением того, что в свободное время он часто читал Библию. Трудно сказать, что он в ней искал; быть может, его привлекали сцены возмездия из Ветхого Завета…

23 августа 1628 г. в утренней толчее в вестибюле, воспользовавшись тем, что стоявший перед ним человек поклонился герцогу, Фельтон из-за его спины нанёс точный удар в сердце; Бекингем успел только выдохнуть: «Злодей убил меня» – и упал замертво. Толпа бросилась ловить гипотетического французского диверсанта, но убийца сам обратился к ней со словами: «Я тот, кто вам нужен». Его чуть не линчевали, но затем решили дать делу законный ход, Англия всё-таки. Местный судья выдал ордер на арест, и Фельтона увезли в Тауэр.

Разумеется, следствие искало след (французский? испанский? папский?), но Фельтон с самого начала не думал запираться и чётко объяснил свои мотивы. Советники короля и сам безутешный Карл I требовали применить пытку, но судьи один за другим твердо ответили, что для этого нет юридических оснований. Препирательства по этому вопросу заняли несколько недель. В свою очередь, подследственный для испытания его искренности просил отрубить ему руку – судьи ответили, что отсутствует прецедент: один раз при Елизавете обвиняемому в убийстве отрубили руку, но исключительно за то, что он бросил камень в судью, а это – совсем другое дело…

Промозглым ноябрьским днём Суд королевской скамьи – один из трёх высших судов Англии – рассматривал дело «Король против Джона Фельтона». Обвиняемый добровольно и без нажима признал свою вину, поэтому в присяжных и адвокате необходимости не было – сегодня мы назвали бы это «упрощённым порядком». Судейским колебаниям места также не было: предумышленное убийство хоть герцога (но не королевской крови, это другой закон!), хоть крестьянина-подёнщика предполагало смертную казнь; к ней лейтенанта, так и не ставшего капитаном, и приговорили. Он был повешен в Тайберне 29 ноября 1628 г.

Бурная радость, охватившая при известии о гибели королевского любимца разные слои английского общества, была столь велика, что суды разного уровня оказались завалены делами о различного рода возмутительных случаях. По рукам ходили десятки стихотворных од, прославляющих «английского Брута» (в XIX в. их соберут под одной обложкой, и получится увесистый том), в тавернах пили «за скорую встречу Бекингема с Яковом в аду», офицеры писали королю просьбы милосердно отнестись «к памяти того, кто некогда был нашим боевым товарищем». Если говорить о посмертной славе, то даже непонятно, кто тут везунчик…

Пожалуй, что Фельтон.

8. Загадка, сэр!

Суд над представителями семейства Перри по обвинению в убийстве Уильяма Харрисона, Англия, 1660 г.

«Нету тела – нету дела», – острят подчас полицейские, вряд ли подозревая, что на протяжении трёх столетий в Англии эта фраза была не циничной шуткой, а незыблемым правовым принципом – из-за событий, известных как «Кэмденское чудо».