Храм Фемиды. Знаменитые судебные процессы прошлого

Обвинитель, понимая, сколь опасен его оппонент и желая нейтрализовать его «козырь», сам поторопился упомянуть о том, что покойная была человеком нравственно небезупречным. Очевидно, что от Плевако ожидали развития темы опытной соблазнительницы, сведшей с ума простоватого юношу. Обычный адвокат почти наверняка пошёл бы именно этим путём…

Ни одного слова упрёка в адрес убитой актрисы не раздалось из уст адвоката. Нет, его Висновская – человек, умеющий сильно и искренне чувствовать, тянущийся к свету. Но – сбитый с толку сценой, поглощённый театром, заблудившийся между рампой и кулисами. Патетика театра, неестественность театра, пошлость окружающей театр жизни – вот что привело её к роковому финалу, Бартенев же – не более чем орудие, которым управляла её сильная воля. «Смерть представлялась Висновской такою, какою она привыкла видеть её на сцене, о какой мечтала своей поэтической душой. Это не была та страшная, отвратительная смерть, которой она боялась».

И он – слабый, недалёкий, полностью поглощённый ею. Человек, которому не по плечу оказалась ноша быть её возлюбленным. Потому он и не застрелился, что это было не в его власти. «…Когда она закрыла глаза, когда перед ним лежал труп той, мысль и воля которой были его мыслью и волей, – он потерял сознание разницы между жизнью и смертью, перестал желать и думать. Он не знал, что дальше, – некому было им распорядиться…»

«Я не мог бы не сдержать слова, которое я дал ей, что после неё я убью себя, но мной овладело полное безразличие… Так же безразлично отношусь я и теперь к тому, что живу. Но я не могу примириться с тем, что думают, будто я палач. Нет, нет! Может быть, я виноват перед людским законом, виноват перед богом, но не перед ней!»

И. Бунин. Дело корнета Елагина

Суд постановил: лишить дворянства, восемь лет каторги, затем вечное поселение в Сибири. В апелляции приговор устоял. В кассации, несмотря на старания ещё одного видного адвоката Сергея Андреевского, – тоже. Однако, как витиевато отмечает сенатский отчет, «участь Бартенева была смягчена в путях Монаршего милосердия».

Единственная Википедия, посвятившая Бартеневу небольшую статью, – польская. Там сказано, что бывшего корнета после приговора помиловал царь, что он «никогда не был женат» и «злоупотреблял алкоголем». Дата смерти 12 декабря 1932 г., место – Варшава. Очевидно, автор вдохновлялся давнишней заметкой в варшавской газете «Тайный сыщик», где было сказано, что двумя неделями ранее в одной из столичных богаделен умер нищий пьяница; на протяжении многих лет его якобы видели на Новогродской улице напротив дома, где произошла трагедия, и на могиле актрисы на кладбище Повонзки. После смерти в его нехитрых пожитках нашли документы на имя Александра Бартенева… Красивая история.

«Бартенев так и не женился. Говорили даже, что он бежал из России после Октябрьской революции и остановился в Варшаве. Часто над могилой Висновской видели бродягу, который приходил на Повонзки из богадельни под названием «Цирк» у Дикой. В 1932 г. нищий умер. При нём были найдены документы, оформленные на имя «Александр Бартенев».

Из публикации на сайте Sekrety Warszawy от 11 октября 2012 г.

Но это не так.

А было – так

Царь действительно «скостил» наказание (у Бартеневых были хорошие связи при дворе), сохранив преступнику дворянство и ограничившись двумя годами ссылки в Омске, по отбытии которой Александр Михайлович уехал в имение. Там он через какое-то время женился на местной дворянке, вдове Елизавете Алексеевне Тереховой. Вскоре умер её отец, и супруги стали владельцами зажиточного имения Петровское в 25 верстах от г. Усмани: деревянный крытый железом дом стоимостью 8000 рублей, 8 флигелей, конный двор с 3 конюшнями (рысистый конный завод, 80 голов), пашня, покосы, мельница. Супруги жили в согласии, общих детей у них не было, но бывший корнет души не чаял в своём воспитаннике Александре, сыне жены от первого брака. Смерть Михаила Ивановича Бартенева в 1904 г. умножила их капиталы: ещё одно имение, ещё один конезавод, земли близ трех деревень, вклады…