Храм Фемиды. Знаменитые судебные процессы прошлого

Ну что тут скажешь? Юридическая правота Сахарова, равно как и нравственная – Андреевского, вполне могут оставаться и сегодня предметом спора, каким они были 130 с лишним лет тому назад. Оба они стремились выполнить свою работу наилучшим образом, оба действовали под влиянием глубокого убеждения в собственной правоте. Что из этого дела, как и из множества других, современных ему, неопровержимо следует, так это то, что в конце XIX в. в России существовал суд, который мог не только делать ошибки, но и исправлять их и анализировать с тем, чтобы они не повторялись.

19. Она и он

Суд над отставным корнетом Александром Бартеневым, убившим актрису Марию Висновскую, Российская империя, 1891 г.

Криминальные сюжеты «из жизни» нередко ложились в основу литературных произведений крупных русских писателей. Однако авторы «Воскресения», «Живого трупа» и «Преступления и наказания» глубоко их перерабатывали, в то время как в бунинском «Деле корнета Елагина» практически ничего не придумано…

19 июня 1890 г. в шестом часу утра ротмистр лейб-гвардии Гродненского гусарского полка Лихачёв был разбужен своим полковым товарищем, корнетом Бартеневым. «Я застрелил Маню», – произнес тот, сбрасывая шинель. Возлюбленная Бартенева, артистка Варшавского драматического театра Мария Висновская, была хорошо известна в полку: Бартенев их связи не скрывал. Один из офицеров, отобрав у корнета ключи, поехал домой к актрисе, но обнаружил там только недоумевающую прислугу. Наконец от убийцы добились, что всё произошло на съёмной квартире. Офицеры отправились туда и обнаружили тело, покойно лежащее на кровати; казалось, Висновская дремала, но одного прикосновения к руке оказалось достаточно, чтобы понять: с врачами можно не торопиться, сначала – полиция.

Она

Марии Висновской исполнилось тридцать лет. Коллега по сцене описывал её так: «Это была блондинка среднего роста, с фигурой полноватой, но стройной. У неё были обычные черты лица, хорошо передававшие все чувства в тончайших своих проявлениях…» Её хорошо знали не только завзятые театралы, но и обычная публика. Начав в своё время сценическую карьеру в амплуа инженю, она «доросла» до субретки и уверенно примеривалась к трагическим героиням, незадолго до смерти сыграла Офелию. Много выступала и хорошо зарабатывала: контракт сам по себе приносил ей 2 000 в год (жалование батальонного командира в звании подполковника), плюс отдельные гонорары за некоторые выходы, плюс оговорённое количество бенефисов и полубенефисов.

Бенефис – спектакль, устраиваемый в честь одного из выступающих актёров, доход от которого полностью или частично (полубенефис) поступал в пользу этого человека за вычетом расходов на постановку спектакля.

У неё были десятки поклонников: польские журналисты, русские офицеры… С одним – европейски известным тенором Александром Мышугой – роман был длительным и страстным, он хотел развестись с женой и даже начал оформлять бумаги… Говорили, у неё был от него ребенок, которого она отдала в пансион – это никогда не было подтверждено документально. На суде он скажет: «Я пользоваться полной взаимностью Висновской. Когда я выезжал из Варшавы, мы переписывались… она относилась ко мне всегда очень хорошо, и я был уверен, что наш брак со временем состоится. Она была хорошо воспитана, образована, много читала и обладала серьёзным талантом. Кокетства у неё было не больше, чем обыкновенно бывает его у женщин, но вовсе она не была кокеткой в смысле завлечения мужчин в любовные связи». Что-то не сложилось…