Храм Фемиды. Знаменитые судебные процессы прошлого

Одна линия защиты «лежала на поверхности»: Языков выслужился из рядовых, был героем русско-турецкой войны 1877–1878 гг., имел три медали, в том числе за героическую оборону Шипки; на железной дороге безупречно отслужил десять лет, не раз отмечался начальством. По служебной линии он уже был сурово наказан: его перевели на крошечный полустанок конторщиком с нищенским окладом. Раскаяние его было глубоким и неподдельным. Заурядному адвокату достаточно было подать всё это «пожалостнее», и можно было быть уверенным, что суд «выдаст ближе к нижней границе», месяца четыре тюрьмы. Ульянов, не отказываясь от этой линии, «зашёл с сильного козыря» – он начал бороться за переквалификацию с части 2 на часть 3 той же статьи: «недостаточный надзор за лицами, принадлежащими к составу эксплуатационной службы». Там верхний предел был такой же, 16 месяцев, а вот нижний – гораздо более щадящий, денежный штраф.

Суд согласился с доводами защитника и признал начальника станции виновным лишь в «небрежении надзорными обязанностями», определив наказание в 100 рублей штрафа с заменой одним месяцем тюрьмы «в случае несостоятельности подсудимого Языкова к платежу». Это вполне можно считать заслуженной адвокатской победой из разряда не самых лёгких – эмоционально гибель ребёнка всегда настраивает против подсудимого даже бесстрастных судей. Этим в том числе опровергается «миф № 3» – о том, что молодой помощник присяжного поверенного не проявлял никакой профессиональной инициативы, вёл исключительно дела по назначению, причём спустя рукава и «плывя по течению».

Чья «катенька»?

Исключительное упорство проявил Владимир Ульянов в деле отставного солдата Василия Красносёлова, обвинявшегося в краже 113 рублей (примерно трёхмесячное жалование подпоручика). Дело с точки зрения защиты было довольно «тухлое»: Красносёлов уже попадался на кражах, был лишён «всех особенных прав состояния», на него имелся донос, при задержании у него изъяли спрятанные в сапоге деньги – «катеньку» (сторублёвку с портретом Екатерины II), червонец и «трёшницу»; при задержании он дерзил полиции. Дело слушалось с присяжными, а они, обычно сострадательные к укравшим первый раз от бедности, к «рецидивистам» относились с предубеждением.

«Окончив университет и став помощником присяжного поверенного, Ленин в 1892 г. в Самаре попробовал вести в суде некоторые гражданские дела и быстро к ним охладел».

Николай Валентинов. Малознакомый Ленин

Так и получилось. Заворожённые напором обвинителя и логикой пострадавшего купца: «Он у меня трижды капусту покупал – деньги пропали – больше некому», – а также предъявленными банкнотами, присяжные решили: «Виновен». Молодой адвокат приносит кассационную жалобу в Сенат. Основанием для неё явился отказ суда вызвать и заслушать по просьбе Красносёлова нескольких свидетелей – тюремных надзирателей, которые могли бы подтвердить, что деньги у него были (обвиняемый утверждал, что во время последней «отсидки» имел прочный доход); но в деле имелась справка от начальника тюрьмы («доходов не имел»), и суд решил «не затягивать дело».

К чести Сената, он вернул дело на новое рассмотрение, сочтя, что право обвиняемого на защиту было нарушено (к слову сказать, это была единственная жалоба защиты по Самарскому суду за 1893 г., удовлетворённая Сенатом!). При новом разбирательстве правота отставного солдата подтвердилась: он и впрямь неплохо зарабатывал среди «сидельцев» починкой всякой необходимой на этапе утвари. Вскрылись и другие огрехи следствия, Красносёлов был оправдан, а защитник ещё и добился возврата ему сторублёвки, ранее присуждённой «обокраденному» купцу.

«Возвратившись в Самару, он занялся юридической практикой. Вот тут-то и выявилась его неподготовленность к работе адвоката. Он проигрывал процессы один за другим. Кстати, в нескольких случаях ему пришлось защищать простых людей, из крестьянской и рабочей среды, и все они были признаны виновными».

Роберт Пейн. Ленин. Жизнь и смерть

Он был многообещающим адвокатом – цепким, знающим, схватывающим на лету. Строго говоря, он не проиграл ни одного дела: некоторые были безнадёжными, в других он добивался либо переквалификации или смягчения приговора, либо – в пяти случаях – полного оправдания своих подзащитных; в обоих доведённых им до конца гражданских делах – выиграл. Так что не стоит «на голубом глазу» повторять благоглупости про «плохого адвоката» – ей-богу, у Владимира Ульянова хватало настоящих, а не мнимых грехов…

21. Легенда о великом адвокате