Противником Брайана со стороны защиты был Кларенс Дэрроу, юрист, который сделал себе имя, защищая униженных и бесправных. Дэрроу был еще одним виртуозным оратором, умел ради пользы дела пренебрегать щепетильностью и, что напрямую относилось к данному процессу, был диковиной американской общественной жизни, – агностиком, открыто объявившем об этом. Он сумел поставить прославленного пожилого соперника в глупое положение, вынудил Брайана сойти с твердой почвы родительского авторитета в деле образования детей и ступить на опасную территорию незначительных деталей Ветхого Завета (Дэрроу был не настолько глуп, чтобы открыто высмеивать евангелия). Все происходящее стало истинным подарком судьбы для юмористов, а насмешки никогда не шли на пользу тем, кто пытался навязать остальным авторитет слова Божьего. Менее комично выглядела скоропостижная смерть Брайана, не успевшего покинуть Дейтон.[1864]
Антиалкогольная кампания
Гораздо более тяжкими были долгосрочные последствия эксперимента с полным запретом алкоголя в стране, который вступил в силу как 18-я поправка к американской конституции в 1920 году, после ожесточенной борьбы, в ходе которой запрету не помешало даже вето несгибаемого пресвитерианина, президента Вудро Вильсона. В XIX веке умеренность или полное воздержание было не вопросом принадлежности к той или иной стороне, а кампанией, в которой участвовали представители и в особенности представительницы всех конфессий – от католиков до фундаменталистов. Но по мере роста раскола между либеральными протестантами и консервативными сторонниками Евангелической церкви в 1895 году возникла Лига борьбы с салунами, которая победила в борьбе за пресловутую поправку и стала все больше походить на голос рассерженной провинциальной евангелической Америки: одинаково подозрительно настроенная по отношению к крупным городам побережья и к греховно погрязшей в пьянстве Европе, она решила отстаивать свою правоту в деле, которое после столетия кампаний за умеренность казалось устаревшим. Даже баптисты-южане, продолжавшие лелеять обиду за поражение белого Юга в Гражданской войне, забыли о неприязни, чтобы поддержать нравственную кампанию лицемерных янки и оказать им помощь в борьбе за богоугодное дело.[1865]
В кинематографе результат зачастую изображают в виде развлечения для гангстеров, однако он стал причиной множества человеческих трагедий, создал идеальные возможности для организованной преступности и коррупции в целом законопослушного общества. Ни одна другая проблема не отделила настолько решительно консервативных сторонников Евангелической церкви от их соотечественников, тех американских христиан, которые не усматривали ничего дурного в стакане виски. Повторился возникший в кромвелевской Англии середины XVII века решительный и ожесточенный раскол в социальных отношениях (см. с. 710–711). После того как в 1933 году под руководством президента Рузвельта поправка о сухом законе была отменена, в течение половины столетия присмиревшие после такого фиаско сторонники Евангелической церкви остерегались навязывать свои социальные ценности остальным гражданам страны политическими средствами. В массе они предоставили федеральную политику либеральным протестантам и католикам из элиты, численность которых неуклонно росла. По мере того как в Вашингтоне, округ Колумбия, Епископальная церковь на холме, называющая себя национальной, постепенно поднималась в окружении строительных лесов, чтобы господствовать в северной панораме города, ее строгая и академичная английская готика символизировала прохладную, благовоспитанную религию «белых» окрестностей столицы, понятную европейцам. Тем временем сторонники Евангелической церкви ждали. У себя в провинциальных городках, не принадлежавших к фешенебельным пригородам, далеких фермах и даже в хлевах они слушали радиоприемники и утешались старомодной религией, упорядоченной и поставляемой множеством местных радиостанций, которые получали прибыли, следуя примеру Эйми Сэмбл Макферсон. Час Евангелической церкви был еще впереди, в более буквальном историческом смысле, чем уверяла справочная Библия Скофилда.[1866]
Ветви «воодушевленного» протестантизма