Хроники 1340–1350

В том году он произвел своего кузена, графа Дерби, в герцоги Ланкастерские, а барона Стаффорда — в графы Стаффордские. Оба они находились тогда в его войске, равно как и два его сына, принц Уэльский и Джон, граф Ричмондский.

Последний был еще столь юн, что не принял никакого участия в сражении, но принц держал его при себе на своем нефе, поскольку очень его любил. ^I-Кроме того, в этом войске были граф Арундел, граф Нортгемптон, граф Херифорд, граф Саффолк, граф Уорик, мессир Рейнольд Кобхем, мессир Готье де Мони, мессир Томас Холланд, мессир Льюис Бошем, мессир Джеймс Одли, мессир Бартоломью Бергерш, сир Перси, сир Моубрей, сир Невиль, сир Клиффорд, сир Росс, сир Грейсток[1592], сир Беркли и многие другие.^-II

[1593] В общей сложности короля сопровождало четыре сотни рыцарей. Прежде, ни в одном из своих военных предприятий, не имел он при себе сразу столько великих сеньоров!

Затем король и все его люди вышли в море на кораблях, полностью оснащенных и снаряженных, чтобы подстеречь врагов, поскольку были осведомлены, что те уже собрались в обратный путь и не заставят себя долго ждать. Так простояли они на якоре между Дувром и Кале три дня.

[149]

О том, как англичане вступили в бой с испанцами

Наконец испанцы завершили свои ^I-торговые дела^-II[1594] и нагрузили ^III-корабли

^-IV[1595] сукном, холстом и всеми иными товарами, доставка которых в свою страну казалась им выгодной. Они хорошо знали, что в море их подстерегают англичане, но не придавали этому большого значения. Собравшись в городе Эклюзе^V–VI[1596], они взошли на свои корабли, которые были столь хорошо и основательно снабжены всевозможной ^VII-

артиллерией^-VIII[1597], что трудно представить! Среди прочего испанцы припасли большие, тяжелые брусья кованого железа с заостренными концами, а также камни и булыжники без числа, чтобы, бросая их, разрушать вражеские корабли.

Когда они заметили, что подул попутный ветер, то снялись с якоря. У них насчитывалось 40 больших нефов — все как на подбор, столь мощные и красивые, что можно было залюбоваться! На вершинах корабельных мачт находились укрепленные «замки», в коих несли дозор бриганды с запасами камней и булыжников для метания. А еще на этих мачтах были вымпелы, расцвеченные испанскими гербами и другими символами. Они развевались, трепетали и реяли на ветру, и было сущее удовольствие — смотреть и любоваться на столь великую красоту. Мне кажется, если англичане горячо желали встречи с противником, то испанцы стремились к этому еще сильнее, что и показали своим поведением, как я расскажу вам далее. У испанцев насчитывалось добрых 10 тысяч воинов, включая тех, что были набраны и наняты за жалованье во Франции. Поэтому они чувствовали и считали себя достаточно сильными, чтобы сразиться на море с королем Англии и его воинством. Именно с этим намерением они и поплыли в сторону Кале на всех парусах, раздуваемых попутным ветром.

Король Англии, находясь в море со своим флотом, уже отдал все необходимые приказы и сказал, как желает вести сражение. Он сделал монсеньора Робера де Намюра начальником одного нефа под названием «Ла-Саль дю Руа», на котором располагался весь его двор. Сам король держался на носу своего корабля. Он был одет в черный бархатный жак, а на голове носил черную шапочку бобрового меха, которая была ему очень к лицу. Согласно тому, что мне рассказали люди, находившиеся при короле, в тот день он был так весел, каким его еще никогда не видели. Он велел своим менестрелям играть перед ним на рожках немецкий танец, который недавно привез из Германии мессир Джон Чендос, присутствовавший там же. И еще, развлекаясь, король сказал названному рыцарю петь вместе с менестрелями и получал от этого большое удовольствие. Однако время от времени он поглядывал наверх, ибо держал одного дозорного в «замке» на мачте, чтобы тот возвестил, когда появятся испанцы.

В то время как король Англии был увлечен этой забавой, а все рыцари радовались, видя его таким веселым, дозорный заметил появление испанского флота и сказал:

«Хо! Я вижу, сюда плывет один корабль, и мне сдается, что он испанский!» Тогда смолкли менестрели, и у дозорного спросили, видит ли он еще что-нибудь. Довольно скоро после этого он ответил: «Да, я вижу два… а за ними три… а потом еще четыре… — и, наконец, узрев всю флотилию: — Боже правый! Я вижу их столько, что не могу сосчитать!»