Хватайка

Он повторял упражнение снова и снова, заново обучая тело двигаться, и вскоре смог даже согнуть локти и колени и повернуть голову.

В контейнере снова кто-то застучал, и он вдруг очень разозлился: зачем стук вернулся именно сейчас, когда уже никак не может ему помочь?

Заткнись уже.

К сожалению, хотя конечности и стали всё-таки снова подчиняться Алеку, голос так и не вернулся – он вообще не мог даже рта открыть.

«Не время сейчас думать об этом», – подумал он.

Он почувствовал, что способность двигаться, пусть и немного неуклюже, всё же возвращается к нему. Если он сможет заставить себя встать, этого будет достаточно. Когда родители и тётя Джиджи увидят, в каком он состоянии, они сразу поймут, что ему требуется помощь. Нужно просто выбраться из этой кладовки.

Чтобы встать, ему, казалось, пришлось напрячь все мышцы. Он продолжил закрывать глаза и дышать, радуясь маленьким победам: согнул ногу, упёрся ногой в пол, поймал равновесие, согнул другую ногу. И хотя на это и ушла целая вечность, в конце концов он всё же встал прямо.

Но, как ни странно, ему казалось, словно он до сих пор сидит. Стеллаж казался намного выше, чем раньше. Собственно, вся комната стала больше, словно потолок поднялся.

Он сначала двигался очень скованно, ноги скорее дёргались, чем шли, и ему пришлось приложить невероятно много усилий, чтобы контролировать их. Сделав несколько шагов и столько же раз остановившись, Алек всё-таки смог поймать ритм, который позволил ему добраться до другого конца комнаты.

Но, подойдя к двери, он с изумлением обнаружил, что не может дотянуться до ручки. Она была почти в футе над его головой.

Что?

С помощью тех же дыхательных упражнений, что заставили двигаться ноги, он постепенно привёл в движение и руки и в конце концов поднял их достаточно высоко над головой, чтобы приподнять дверную ручку.

Открыв дверь, он толкнул её и, пошатываясь, вышел в коридор. Алеку снова пришлось два раза осмотреться, чтобы убедиться, точно ли он до сих пор в служебной части ресторана.

Коридор стал намного длиннее, чем раньше. Он казался почти бесконечным, а сам Алек чувствовал себя очень маленьким.

Но Алек не сдавался. Нужно просто добраться до зала вечеринок. Добраться до родных. Они поймут, что не так. Поймут, как ему помочь.

В конце коридора обнаружилась ещё одна дверь, которая раньше не казалась таким непреодолимым препятствием. Ручка была ещё выше, чем в кладовке, и, как бы он ни тянул руки, он не мог её достать и вернуться обратно в ресторан.

«Не паникуй, – сказал он себе. – Кто-то рано или поздно придёт сюда».

Ждать пришлось намного дольше, чем он думал. Прислонившись к стене возле двери, Алек старался не дать мыслям зайти слишком далеко. Он боялся, что снова впадёт в такой же транс, как в кладовке.

Этот медведь влез в его голову… и это было совершенно неестественно. С ним случилось что-то ужасное, пусть он и не понимал до конца, что и как.

Он лишь надеялся, что это не необратимо.

Он надеялся, что многое из того, что произошло сегодня, можно как-то исправить.

Внезапно широко открылась дверь, чуть не раздавив Алека, и ему пришлось броситься в проём, прежде чем дверь снова закрылась.

Лёжа носом на ковровой дорожке пиццерии «У Фредди Фазбера», он снова услышал пронзительные детские крики и звон игровых автоматов.

Едва Алек приземлился на пол, из него сразу вышибло весь дух.

– ГО-О-О-О-О-О-О-О-О-О-ОЛ! – закричал кто-то, затем другие засмеялись. Его подбросило в воздух, и он полетел, по-прежнему отчаянно стараясь отдышаться.

Он больно шлёпнулся на пол, на этот раз лицом вверх, и увидел резные стеклянные абажуры, висевшие над каждым столом пиццерии. Вокруг, в опасной близости от его головы, стучали ноги, и он вздрагивал всякий раз, когда очередная кроссовка едва не наступала на какую-нибудь часть его тела.

Почему все ведут себя так, словно не замечают меня?

Как только ему пришла в голову эта мысль, его грубо схватили за руку, подняли и прижали к колючему шерстяному жилету.

– Я первый его увидел! – послышался голос, и кто-то потянул его ещё и за ногу.

– А я первее! – возразил мальчик, державший его. Что это за огромные дети, которые могут играть им в перетягивание каната?

– Нет, я!

– Я!!

Алека так сильно тянули за ногу, что он боялся, что она вот-вот оторвётся. Больше всего ему хотелось, чтобы его снова никто не замечал.

А потом перетягивание Алека закончилось так же быстро, как и началось: кто-то вдалеке крикнул «Пиццу принесли!», и его снова бросили на ковёр.

Он лежал на боку, пытаясь прийти в себя, но тут прямо к его голове подъехало колесо детской коляски, и он крепко зажмурился, ожидая верной смерти.

– Джейкоб, убери эту штуку с дороги, а? – сказала женщина, толкавшая коляску, и кто-то толкнул Алека ногой, отбросив его к плинтусу.

«Убери эту штуку?!» – подумал Алек. Если бы он не был настолько сбит с толку и не страдал от довольно сильной боли, то, может быть, даже возмутился бы.