Классические мифы Греции и Рима

Однажды в жаркий полуденный час оба они сняли с себя одежды, тела свои умастили маслом и стали играть в диск.

Мощной рукой сперва взял тяжелый медный диск Аполлон и бросил его вверх так высоко, что он потерялся из виду.

Но вот диск упал обратно на землю. Юноша поспешил к нему, желая поскорее выказать свое искусство в метании, но в это время упав на землю диск отскакивает и попадает Гиацинту в лицо. Пораженный на смерть, побледнел юноша.

Объятый ужасом, блудный, спешит к нему бог и поднимает упавшего. Согревает его, отирает льющуюся потоком из раны кровь и целебные травы прикладывает к ране, – все напрасно. Как лилия, сорванная в саду, опускает свои нежные листья и приникает к земле увядающей головкой, так, умирая, наклонил голову к земле и прекрасный юноша, и отлетел дух его.

Объятый глубокой скорбью, стоит Аполлон перед бездыханным своим любимцем и жалеет, что не может умереть вместе с ним; но, чтобы не безвозвратно погиб Гиацинт, чтобы не навсегда разлучиться с ним, из павшей на землю крови его Аполлон вызвал к жизни кровяно-красный цветок гиацинт.

На лепестках его как бы начертаны те слова, что так часто, исполненный грусти, повторял Аполлон. Каждую весну, в память о юноше, с новым блеском расцветает цветок гиацинт, а в жаркую летнюю пору, в честь богу Аполлону и юноше, в Спарте и в Амиклах совершается великое празднество: начинается оно сетованиями о рано погибшем юноше и заключается ликованиями о его возрождении.

12. Пигмалион

Кипрский художник Пигмалион, боясь довериться женщине, не вступал в брак и жил одиноко. И удалось ему из белоснежной слоновой кости изваять статую девы такой совершенной красоты, что на земле никогда не видано было подобной. Как будто жизнью одарена была дева; казалось, хотела она сойти с своего места, заговорить, да робость удерживала ее. В произведении искусства видно было что-то высшее, чем художественное произведение. С удивлением смотрит на свое создание художник, и все сильнее и сильнее охватывает любовь его душу. Испытующей рукой часто прикасается он к своему произведению, словно желая дознаться, кость это слоновая, иди одаренное жизнью тело, но не может уверить себя, что прикасается к кости. Целует Пигмалион свою статую и кажется ему, что и она отвечает ему поцелуями; говорит он с нею, обнимает, ласкает ее, приносить ей любезные девам подарки: роскошные цветы, раковины, птиц, в прекрасные одежды облекает он ее члены, руки ее украшает кольцами, шею – великолепными ожерельями.

Был однажды праздник Афродиты – богини, чтимой на всем Кипре. На алтаре, дымившемся благовонными курениями, Пигмалион принес богине в жертву белого, с позлащенными рогами, быка. По совершении жертвы, стал он у алтаря и робко произнес такую молитву.

– О боги! Если все возможно для вас, то пусть женою моей будет… – хотел он сказать: «дева, что создал я из слоновой кости», – да не посмел, а промолвил: – женою моей пусть будет дева, подобная созданной мною.

Афродита, сама присутствовавшая на празднестве, уразумела желание Пигмалиона и, в знамение исполнения молитвы, трижды, по воле ее, ярко вспыхнуло жертвенное пламя. Возвратившись домой, поспешил художник к любимой статуе, нежно наклоняется к ней, целует ее. И показалось ему, что губы ее теплы. Рукой касается он ее и чувствует, что слоновая кость мягка, как воск, согретый лучами солнца. Дивится художник, не верит своему счастью, – боится, не обманывают ли его чувства, и еще раз прикасается к статуе… О, радость! перед ним живое существо, – жилы бьются под испытующей рукой. Не знает юноша, как выразить свою благодарность Афродите, и заключает деву в свои объятия.

13. Адонис

Никого так не любила Афродита, как дивно-прекрасного Адониса, сына ассирийского царя. Уже и Паф, и Книд и металлоносный Амафунт, места, где так охотно бывала прежде богиня, забыты ею – для Адониса забыла она и самое небо. Не рядилась она и не нежила себя как прежде: до колен подобрав одежду, бродит она с юношей по горам, лесам и по скалам, поросшим колючими растеньями; с собаками преследует она ланей, зайцев и других неопасных зверей, но мощного вепря, медведя и волка избегает, и Адонису советует держаться подальше от этих зверей.

– О, милый мой! Хорошо быть храбрым перед бегущими; смелость опасна. Не будь безрассудно отважен: не нападай на зверя, которому природа дала опасное оружие. Ни лев, ни щетинистый вепрь не пожалеют, как я пожалела бы, ни юности, ни красоты твоей. Берегись их: твое мужество может быть опасно и тебе самому.

Так не раз говорила богиня, и следовал юноша ее советам, пока она бывала при нем. Но раз, на Кипре, удалившись от Афродиты на время, забыл Адонис об ее советах. Псы его выгнали из чащи на поляну страшного вепря, и Адонис метнул в него своим охотничьим дротиком. Раненный, разъяренный вепрь обернулся и бросился на юношу – не спасло несчастного бегство. Клыками своими вепрь нанес юноше в бок такую рану, что мгновенно пал он на землю, испуская дух.