Классические мифы Греции и Рима

Скорбью объятый, сказал он в сердце своем: «Горе мне! Что еще судили мне выстрадать боги! Во сто крат счастливее данайцы, павшие под Троей! И лучше б было, когда б я погиб в тот день, когда множество медью окованных копий бросили в меня над бездыханным телом Ахилла. С честью погребли бы меня тогда ахейцы, и была б мне от них великая слава. Ныне же судьба посылает мне бесславную смерть».

В это мгновение большая волна поднялась и вся расшиблась над его головою; плот закружился; стремглав упал Одиссей с палубы в море, упустив руль из рук. Повалилась мачта, сломясь под тяжелым ударом ветра; далеко снесло в море и развившийся парус и рею. Долго оставался злосчастный Одиссей в глубине моря; сил не имел он выбиться кверху, давимый напором волны и стесненный платьем, данным ему на прощанье богиней Калипсо. Наконец вынырнул он, извергая из уст морскую горькую воду; обильно лилась она и с бороды и с кудрей его. Но и в этой тревоге Одиссей вспомнил про плот свой; погнался за ним но волнам, ухватился за него и сел на палубе. Так избежал Одиссей гибели.

Как шумный осенний Борей носит по широкой равнине иссохший, скатавшийся густо репейник, так всюду носили ветры беззащитное судно: то быстро Борею перебрасывал его Нот, то играл им шумящий Эвр и отдавал его во власть Зефира.

Но в это время Одиссея увидела дочь Кадма Левкотея[141]

, когда-то смертная, а после богиня, ставшая бессмертной и обитавшая в морс.

Стало ей жаль Одиссея, гонимого свирепой бурей. С моря поднялась она нырком легкокрылым, взлетела на твердо сколоченный плот и сказала:

– Бедный, сильно разгневан на тебя Посейдон и упорно враждует с тобой. Но не погубит он тебя, как бы ни старался. Послушай моего совета: скинь эту одежду и, бросившись в волны, достигни вплавь земли феакийцев – там встретишь спасение. Плот же уступи произволу ветров. Я дам тебе чудесное покрывало, им ты оденешь грудь, оно защитит тебя от страданий и гибели. Но как скоро ты окончишь путь и прикоснешься к земле рукою, немедля сними покрывало, брось его подальше в море и, отвратив свой взгляд, удались.

С этими словами богиня подала ему с головы покрывало и, спорхнув на шумящее море, улетела быстрокрылым нырком. Одиссей не поверил богине, но последовал ее совету, не прежде, однако, чем плот его оказался разбит бурной волной. Как от быстрого вихря вдруг разлетается кучей лежавшая сухая солома, так от удара волны оторвались друг от друга бревна. Одно из них было поймано Одиссеем: сняв одежды и одев грудь покрывалом, он спрыгнул на него и поплыл по бурному морю.

Посейдон увидел страдальца и поскликнул:

– По морю плавай теперь на свободе, покуда примут тебя благосклонно люди, любезные Зевсу. Будет с тебя страданий: не останешься недоволен мною.

Так сказал колебатель земли, погнал длинногриных коней и умчался в Эгию, в свое блестящее жилище.

Тут сжалилась, Афина Паллада над Одиссеем.

Всем ветрам заградила она путь, дала свободу одному лишь Борею: волны же укротила она сама. Два дня и дне ночи носили Одиссея волны, и не раз казалась ему неизбежной гибель.

Когда же на третий день поднялась, над морем румяная заря, вдруг успокоилась буря, все просветлело на море в тихом безветрии. Поднятый кверху волной, Одиссей посмотрел вперед и увидел перед собой землю.

Обрадовался Одиссей и поплыл быстрее, торопясь ступить на твердую землю. Берег был крут. Не было ни пристани там, ни залива, ни мелкого места, вокруг торчали утесы и рифы. В ужас пришел Одиссей; задрожали у него колена, содрогнулось сердце.

Объятый скорбью, сказал он:

– Горе! На что мне Зевс дозволил увидеть землю?

Зачем ее достиг я, пересилив море. К острову нет доступа: повсюду острые рифы, кругом, расшибаясь, плещут волны и гладкой стеной воздвигается высокий берег. Море же вблизи глубоко.

Так говорил он; той порой волна высоко подняла Одиссея и выбросила его на утесистый берег. Разбилось бы тело его, сокрушились бы кости, если бы светлоокая богиня Афина вовремя не внушила ему схватиться за ближний утес. Ухватившись за него и вися на нем, он ждал, чтобы волна пробежала мимо, но вдруг, отразясь, на возврате сшибла она его с утеса и отбросила в темное море. И погиб бы страдалец, если бы Афина не вложила в душу ему отваги. Вынырнув из волны, устремившейся на острые утесы, Одиссей поплыл и сторону, окидывая взором землю и стараясь приметить где-нибудь отлогий берег или мелкое место. Вдруг он увидел себя перед устьем светлой реки; ему показалось удобным это место: там не было острых камней и всюду была защита от ветров. Тогда к богу неизвестной реки Одиссей обратился с молитвой:

– Кто бы ты ни был, могучий, прибегаю к тебе, спасаясь от Посейдона. Дай защиту мне, столько бед претерпевшему.

И бог, укротив свой поток, успокоил волны и отворил Одиссею устье реки. Но подкосились колена у страдальца, повисли могучие руки; в море изнурилось его сердце; вспухло все его тело; извергая и ртом и ноздрями морскую воду, он пал наконец без чувств, без сознания на землю.