«Князья, бояре и дети боярские». Система служебных отношений в Московском государстве в XV–XVI вв.

Такая же ситуация существовала в Тульском уезде, где она имела еще более ярко выраженный вид. По писцовой книге конца 1580-х гг. из всех тульских помещиков по Белеву служил князь Н.Д. Засекин, а по списку князей Оболенских – В.В. Тюфякин. Как и в случае с Каширским уездом, здесь фиксируется появление нескольких новых фамилий: Писемские[609], Ростопчины, Новосильцевы (порозжее поместье Меньшика Семенова), возможно, также Бартеневы и Радиловы.

Запущенный маховик поместных раздач в южных уездах продолжал раскручиваться в дальнейшие десятилетия, постепенно охватывая новые территории, которые, как и описанные Коломенский, Каширский и Тульский уезды, находились под постоянной угрозой татарских набегов, что создавало единую линию преемственности заложенных здесь традиций поместной колонизации.

Глава 4. Итоги развития поместной системы. Окладные нормы

Общее развитие поместной системы было связано как с ее расширением и созданием новых поместных корпораций, так и с постепенным совершенствованием ее внутреннего устройства. Поместная система за пределами Новгородской земли развивалась более низкими темпами. Там не было такого количества свободной земли, а появляющиеся поместья лишь дополняли собой вотчины. Значительно слабее были развиты и элементы «правильной» организации службы: несоответствие земельных наделов служебному статусу, обязательная явка на «дальнюю» службу, отсутствие окладов по статьям и т. д. Все эти проблемы будут решаться уже в последующие десятилетия, когда служебная организация превратится в настоящий отлаженный механизм, нацеленный на постоянное ведение военных действий.

Анализ сохранившихся источников показывает, что размеры поместий, раздаваемых в городах «Московской земли» в первые десятилетия XVI в., уступали новгородскому образцу. Показателен пример раздач 1511 г. в Ярославском уезде. Сопоставление упомянутых в жалованных грамотах населенных пунктов со сведениями писцовой книги 1568–1569 гг. позволяет оценить количество переданной помещикам второго десятилетия XVI в. земли. Ф.С. Видову были пожалованы деревни Кузолцово, Онисимцево и Корелово. В 60-х гг. XVI в. его сын Угрим Ф. Видов владел теми же участками (деревни Кузовцево, Онисимцево и пустошь Кореково) без придач. Всего ему принадлежало 28 четвертей земли, находящихся в запущенном состоянии («худая» земля и перелог). Возможно, ранее это владение было несколько большим по размеру. Но разница не была принципиальной. Тот же вывод применим к владениям А.С. Видова. В 1568–1569 гг. двум его сыновьям – Ивану и Семену Верещаге принадлежало 54 четверти земли (С. Верещаге – 7 четвертей земли и 7 четвертей перелога). Несколько большим по размеру было поместье К.С. Чирикова, перешедшее к его потомку Третьяку Гневашеву Чирикову. Здесь насчитывалась 81 четверть[610]. Видовы и Чириковы были полноценными детьми боярскими. Переданные им владения, по «новгородским» меркам, имели весьма скромный характер (одна обжа позднее приравнивалась к 10 четвертям земли).

В соседних Суздальском и Галицком уездах в жалованных грамотах фигурировали также небольшие наделы. В 1515 г. К. и Д.В. Репьевы получили поместье своего отца – деревню Тиманово. В том же году галичане Ф. и Неклюд Моклоковы Черевины были пожалованы отцовским поместьем – двумя деревнями и одним починком. В Устюжне по выписке из писцовой книги 1537 г. поместье Нечая Бирилева составляло 34 четверти[611]

.

Дозорная книга Тверского уезда 1551–1554 гг. перечисляет имевшиеся на руках у различных землевладельцев подтверждающие документы на право владения. В ряде случаев указывались и точные даты выдачи поместных грамот, на основании которых можно проследить некоторые особенности процесса поместных раздач на этой территории. Родионовы предъявили жалованную грамоту вели кого князя Ивана Ивановича 6094 (1485/86) г. Им принадлежало 67 четвертей земли. Окулина Фирсова жена Ширяева предъявила писцам жалованную грамоту своего мужа, датированную 7013 (1504/05) г. Всего в ее поместье было 80 четвертей земли. Учитывая большие запасы земель, перешедших в дворцовое ведомство после завоевания Тверского княжества, не стоит говорить об имеющемся здесь дефиците свободных земель для поместных раздач.

Вряд ли приведенные примеры свидетельствуют о желании центрального правительства уменьшить размеры служилых наделов. Судьба того или иного сына рядового боярского мало волновала московских дьяков, которые лично не соприкасались с ними. Выделение поместий находилось в ведение органов местной администрации, которые в большинстве случаев еще не сталкивались с практикой масштабных раздач. М.М. Кром на примере новгородской книги записных актов 1555–1556 гг. показал, что важное значение при вопросе перераспределения земельного фонда имела позиция представителей центральной власти на местах[612].