«Князья, бояре и дети боярские». Система служебных отношений в Московском государстве в XV–XVI вв.

Скорее всего, в тексте десятни 1556 г. существовала рубрика «Безпуцкий стан» или «Беспута», по аналогии с позднейшей десятней 1570 г. В десятне 1570 г. рубрика «стан Беспута» начиналась с оклада 300 четвертей, в то время как предшествующие имена помещиков Ростовецкого стана имели более скромные оклады (Б.В. Пашинин всего 100 четвертей)[588].

Особенностью отмеченной группы имен является значительная вариативность их окладов. Их величина зачастую отличается от традиционного 50-кратного деления. Уже был отмечен оклад 230 четвертей Ю.Г. Тутолмина, а также оклады в 125 четвертей у Савлука Костяева и Третьяка Безпятого. Оклад в 125 четвертей имел также И.Ф. Фофанов. Кроме того, с окладами в 70 четвертей отмечены Салтанко И. Чефаров, Л. Гневышев и А.Н. Пилютин, а также Б.И. Тевяшев. Наконец, Черныш И. Глазов обладал окладом в 80 четвертей, в то время как С. Первов Болотов вообще был записан с очень странным окладом в 36 четвертей. Вероятно, в ряде случаев отражение получил фактический, а не номинальный размер поместий.

Это предположение находит подтверждение в данных писцовой книги конца 1570-х гг. Фактический оклад Ю.Г. Тутолмина (номинальный 500) складывался из владений: сельца Климовского (192 четверти), пустошей Шибасеевой (50 четвертей), починок Шюнинской (7 четвертей) и Трубниково (7 четвертей), жеребья слц. Котенева (49 четвертей). Последнее владение прежде принадлежало ему совместно с Булгачком Колединым. Очевидна вторичность приобретения Ю.Г. Тутолминым пустошей. Без их учета общий размер его земель составлял 233 четверти – число, близкое к названному в десятне 1556 г. окладу[589].

Во время составления десятни 1556 г. Ю.Г. Тутолмин, видимо, был достаточно молод, что отчасти объясняет его невысокий оклад. В десятне 1599 г. он был отмечен среди выборных дворян «жалование емлют из чети», а годом ранее присутствовал на Земском соборе. К этому времени он уже давно находился в группе выборных дворян[590]

.

В целом внутри возглавляемой им группы наблюдается определенная хаотичность расположения имен, частое нарушение принципа записи в соответствии с общим для десятни 1556 г. уменьшением окладов. Нижняя часть этой группы тесно соприкасается с именами, которые судя по писцовой книге конца 1570-х гг. принадлежали уже станам «Туров» и «Тешилов».

В частности, порозжее поместье Ю. Горбатого фиксируется составителями писцовой книги в Туровом стане, а поместный оклад Ю.И. Горбатого – 350 четвертей, несмотря на отмеченную хаотичность, серьезно превосходил предшествующий ему уровень[591]

. Последующие имена составляли новую группу – помещиков Тешилова стана.

Как и в предыдущем случае, вслед за рубрикой «Тешилов», скорее всего, располагалась рубрика «Мстиславль». Возможно, эта рубрика начиналась с имен братьев И.К. и Репчука (Репеюна) К. Карповых. Известно, в частности, что в конце 1570-х гг. выборный дворянин Репчук К. Карпов обладал крупным окладом в 600 четвертей[592]. Ее окончание теряется среди имен недавних новиков, принадлежавших к различным станам Каширского уезда. Как и в предыдущих случаях, внутри группы присутствовал «разнобой» при перечислении окладов. Наблюдаются и нетипичные оклады. Например, Д.А. Хотяинцов имел оклад 112 четвертей[593]

.

Обращает внимание неоднородность списка этих служилых людей. Стройной и упорядоченной, в соответствии с общей структурой текста, выглядит группа городовых детей боярских Ростовецкого стана. От этой группы отличаются, и существенно, группы детей боярских из других станов: Безпутского, Турова, Тешилова и Мстиславского, что позволяет предположить характер их приписки к основному тексту. Не исключено, что ранее они служили по особым спискам, которые не были упорядочены в соответствии с получившими распространение в 1550-х гг. «правильными» окладами, так что составителям десятни 1556 г. приходилось ориентироваться на «сказки» детей боярских. Подобные ситуации неоднократно встречались в той же «боярской книге» 1556/57 г.

«Становое» деление не распространялось на дворовых детей боярских. Большая часть из них владела поместьями в Ростовском (Ростовецком) стане. В Безпутском стане, где компактно располагались поместья бывших «людей» князя И.Ю. Патрикеева, примеры такого рода были единичны. Согласно писцовой книге конца 1570-х гг., поместья здесь принадлежали «дворовым»: князю Г.Г. Мещерскому, А.М. Черноморскому, И., В.А. Палициным, Замятне и И. Неверовым, а также И.Б. Колтовским. Из них А.М. Черноморский был сыном «нововыезжего» М.И. Черноморского. Скорее всего, «пришлое» происхождение имел и В.Ф. Палицин[594]. Наследственные владения князей Мещерских, как было показано выше, располагались в Ростовецком стане.