«Князья, бояре и дети боярские». Система служебных отношений в Московском государстве в XV–XVI вв.

Не слишком высокая численность местных детей боярских и значительное обновление их состава, вероятно, стали причиной ссылки 1565 г. Объяснение этой кратковременной акции для некоторых переселенцев (спустя год большая часть ссыльных была отставлена от «житья») следует искать, видимо, в особенностях характера скорого на расправу Ивана Грозного. Прямые указания на опалу содержатся применительно лишь к князьям Ростовским и Ярославским. Возможно, в этом же ряду находились и князья Стародубские. Вероятна связь с А.Ф. Адашевым костромичей Ольговых, Туровых, Путиловых. Бегство в Литву Т.И. Пухова Тетерина также могло сказаться на его родственниках. Причины появления в Казанском, Свияжском и Чебоксарском уездах для остальных лиц остаются неизвестными. Не исключено, что часть мнимых опальных, в том числе представителей воеводского корпуса, как отметил В.Б. Кобрин, находилась здесь на «годовой службе». В некоторых случаях поместья получили близкие родственники «старых» жильцов, что являлось продолжением процесса естественного пополнения состава местных помещиков. На добровольных началах могли переселиться сюда рядовые дети боярские из соседних приволжских уездов, например нижегородцы Онучины[668]

.

В любом случае результаты казанской ссылки оказались малопродуктивными. Е.В. Липаков считал, что после возвращения ссыльных в центральные уезды в составе казанской корпорации остались из них всего две-три семьи. Тем не менее подобный репрессивный метод пополнения численности казанской корпорации в дальнейшем использовался еще неоднократно. За счет этого здесь оказались З.П. Люткин «в государевой опале», позднее смоленцы Б.П. Дернов, Садиловы и медынец И. Татаров[669]

. Некоторые казанские помещики были выходцами из опричных уездов.

Не слишком привлекательными в глазах детей боярских из центральных уездов должны были казаться и слабозаселенные новые южные уезды (Епифанский, Белгородский, Орловский, Елецкий и др.), подверженные постоянным угрозам татарских набегов. Очевидные трудности с набором помещиков на эти не слишком прочно освоенные территории, которые не могли быть полностью решены за счет вынужденных переселенцев, требовали принципиально других подходов. Массированное развитие поместной системы достигалось здесь за счет существенной демократизации личного состава этих корпораций. Ставка в этом случае была сделана на количественный подход, благодаря чему удалось в короткий срок наделить поместьями большое число новых помещиков. Подавляющее большинство служилых людей этих уездов отличалось худородным происхождением. Широкую известность в исторической литературе получило верстание в дети боярские 300 епифанских казаков в 1585 г. А.Л. Станиславский справедливо отметил, что подобные примеры носили, по всей видимости, далеко не единичный характер. Ю.М. Эскин обратил внимание на челобитную брянчан 1643 г. По их словам, в соседних Белеве и Болхове «при царе Иване Васильевиче были в тех городах устроены самопальники, а во Брянску самопальников не было». Это сообшение свидетельствует о верстании стрельцов в состав местных корпораций. С учетом потерь Ливонской войны при создании елецкой корпорации специально подчеркивалась необходимость набора местных детей боярских без ущерба для их численности в других уездах[670]

.

Распространение получило также наделение поместьями казацких атаманов. В этом случае, естественно, речи быть не могло о создании в новых уездах категорий дворовых детей боярских, не говоря уже о выборных дворянах. Развитие поместной системы в этом случае утратило присущий ей изначально организованный характер. Подобный подход резко очерчивал грань между «старыми» и «новыми» корпорациями, которая отчетливо проявилась во время бурных событий Смутного времени. Прямо сформулировали разницу ряжские дети боярские: «В тех новых городах верстаны люди и крестьяне наши, и стрелецкие, и казачьи, пушкарские и всяких неслужилых отцов дети»[671]

.

С организационной точки зрения форсированный рост новых корпораций опирался на созданную в 1570-х гг. единую структуру служилых городов, позволявшую снизить степень участия центрального правительства в управлении дворянскими сообществами на местах.

Глава 5. Создание служилых «городов»