Книга непокоя

Поскольку настоящее очень древне, так как все было настоящим, когда существовало, я отношусь с любовью антиквара к вещам, поскольку они принадлежат настоящему, и с яростью завзятого коллекционера к тому, кто развеивает мои заблуждения относительно вещей посредством правдоподобных и даже настоящих научных и обоснованных объяснений.

Различные позы, которые последовательно принимает летящая в пространстве бабочка, в моих восхищенных глазах представляют собой различные вещи, которые зримо остаются в пространстве. Мои воспоминания настолько ярки, что ‹…›

Но только мельчайшие ощущения, ощущения от самых маленьких вещей я испытываю глубоко. Быть может, это происходит из-за моей любви к пустякам. Быть может, из-за моего внимания к деталям. Но я скорее полагаю — я этого не знаю, такие вещи я никогда не анализирую, — что это происходит потому, что мельчайшее, не имея никакого социального или практического значения, обладает, вследствие самого этого отсутствия, полной независимостью от грязных ассоциаций с реальностью. Мельчайшее кажется мне нереальным. Бесполезное прекрасно потому, что оно менее реально, чем полезное, которое продолжается и длится, тогда как восхитительный пустяк, славное бесконечно малое остается там, где есть, не перестает быть тем, что есть, живет свободно и независимо. Бесполезное и ничтожное открывает в нашей жизни промежутки убогой эстетики. Каких только мечтаний и милых наслаждений не вызывает в моей душе простое, ничего не значащее существование булавки, вколотой в ленту! Как жаль того, кто не знает, какое значение это имеет!

Далее, среди ощущений, которые болят так проникновенно, что становятся приятными, непокой от тайны является одним из самых сложных и обширных. А тайна никогда не проявляется так, как при созерцании крохотных вещей, которые не двигаются и потому полностью прозрачны для взора, потому что останавливаются, чтобы дать ему пройти. Труднее удержать чувство тайны, созерцая битву — притом что мысли об абсурде, коим является наличие людей, обществ и сражений, скорее могут развернуть в нашем мышлении знамя покорения тайны, — чем созерцая камешек, лежащий на дороге, который вызывает лишь мысль о том, что существует, и не сможет вызвать, если мы продолжим думать, никакой другой мысли, кроме мысли о тайне его существования.

Пусть будут благословенны мгновения, и миллиметры, и тени мельчайших вещей, еще более ничтожных, чем сами вещи! Мгновения ‹…› Миллиметры — какое впечатление удивления и дерзости производит во мне их существование бок о бок на мерной ленте. Иногда я страдаю от этих вещей и наслаждаюсь ими. Я испытываю от этого неотесанную гордость.

Я — чрезвычайно чувствительная фотографическая пластина. Все детали отпечатываются на мне, составляя целое. Я занимаюсь лишь собой. Внешний мир для меня всегда очевидно является ощущением. Я никогда не забываю, что чувствую.

Млечный путь

…с покачиваниями духовно ядовитых фраз…

…ритуалы разорванного пурпура, таинственные церемониальные обряды, не современные ни для кого.

…похищенные ощущения, испытанные в другом теле, отличном от физического, но в теле по-своему физическом, в котором перемежаются тонкости между сложным и простым…

…озера, где прозрачно витает предвкушение тусклого золота, мягко освобожденное от возможности осуществиться, и, разумеется, среди колышущихся красот — ирис в белоснежных руках…

…уговоры между оцепенением и тревогой, зелено-черные, слабые на взгляд, уставшие среди часовых тоски…

…перламутр бесполезных последствий, часто выщелачиваемый алебастр — золотой, алый, кайма (-мы) развлечения с закатами, но не корабли для лучших берегов и не мосты для более густых сумерек…

…и даже не на берегу представлений о прудах, многих прудах, далеких, за черными тополями или, быть может, кипарисами, в зависимости от слогов чувства, при помощи которых час произносил свое имя…

…поэтому открытые окна над набережными, постоянно накатывающие на доки волны, смущенная свита, как опалы, безумная и поглощенная, тогда как амаранты и терпентины пишут бессоннице понимания на темных стенах, которые можно услышать…

…нити редкого серебра, узлы расплетенного пурпура, под липами бесполезных чувств и по аллеям, где молчат самшиты, древние пары, внезапные веера, неясные движения и лучшие сады, несомненно, ждут приятной усталости оттого, что нет ничего, кроме аллей и рощ…

…деревья, посаженные квинкусами, переплетенные ветви, искусственные пещеры, высаженные клумбы, фонтаны, все сохранившееся искусство умерших мастеров, которые, среди внутренних поединков неудовлетворенности с очевидностью, определили процессии вещей для грез по узким улицам древних деревень ощущений…

…мраморные напевы в далеких дворцах, воспоминания о руках, вложенных в наши, случайные взгляды нерешительных закатов в роковых небесах, когда звездная ночь опускается на молчание рушащихся империй…

Свести ощущение к какой-то науке, превратить психологический анализ в точный метод вроде микроскопического инструмента — занимательное стремление, спокойная жажда, узел воли в моей жизни…