Книга отзывов и предисловий

Алес Валединский известен в первую очередь как руководитель независимого лейбла «Выргород», выпускавшего поздние альбомы «Гражданской обороны», музыку «Адаптации», «Черного Лукича» и других важных панков и рокеров. Среди книг, изданных под той же маркой, – сборники текстов Янки Дягилевой и Егора Летова (та самая белая книга, на которой гадают в программе «Ещенепознер»). Собственные стихи Валединского довольно сильно отличаются как от Янкиного надрыва, так и от летовской едкой и шаманской формульности. Из авторов, связанных с сибирским панком, ближе всех к Валединскому стоит Владимир Богомяков – но при некотором родстве поэтик явно несходны обстоятельства письма. Богомяков работает лаконично. Валединский фонтанирует: в этой книге, где собраны стихи, написанные с 2012 по 2017 год, везде проставлены даты, и часто мы сталкиваемся с массивом текстов, созданных в течение одного дня (штук до десяти). Получаются нестрогие циклы, объединенные иногда темой, иногда варьированием тех или иных строк, но чаще – поэтическим зарядом, импульсом, хорошо ощутимым на бумаге и передаваемым через дерганый стих, близкий одновременно к народному раешнику и к опытам обэриутов:

Хочется не умереть,А уйти по воздуху за далекие горы,Где не найдут.Или найдут нескоро,

Когда километровая скала станет мала,Песчинку сдует ветер.И все на светеХочется увидеть и на нитку нанизать.Увидеть маленьких отца и мать.Жить сразу в семи семьях,

Быть каждым из них, везде, со всеми…

Принцип полноты и даже своего рода фетишизация случайности, взятые здесь на вооружение, заставляют включать и откровенно незначительные тексты-скрупулы: «Вышел форменный конфуз: / Стал я кормом для медуз» или «Семенит Сатурн по орбите. / Извините его, извините!». Но среди таких микростихотворений попадаются и целостные, удачные афоризмы: «Жизнь проста, / Если прыгнуть с моста»; такого не постыдились бы, наверное, Герман Лукомников или Олег Григорьев, еще один поэт, Валединскому родственный. Впрочем, en masse Валединский не минималист. Главное в его технике – нанизывание строк, монтаж реплик, подражание живому и не всегда связному разговору:

Время в пути. Ничего особенного.Справа – Корсаков, Бехтерев, слева – Собинов.Сколько человечин, столько и малых родин.

Ишак не вечен. Маршрут не пройден.Возвращайся до подземного перехода,До 1914 года.Одевайся, поедем в метро кататься.Между «Академической» и «Профсоюзной»Выросла новая станция —

Неопознанная, необузданная.

Легкость в мыслях и в рифмах необыкновенная – такая может завести на грань фола, а может и к сновидчески-звуковым откровениям: «Тело прибывает на опознание / Засыпает сознание / Сам себе пригород пасынок зять / Сорвиголова Калигула / Пышная печь шипит – наших прибыло». Эти стихи похожи на «прыжок веры» из третьего и лучшего фильма про Индиану Джонса: поэт с каждым следующим шагом может ухнуть в пропасть, но наитие стелет перед ним в пустоте дорожку. В конце концов, так недолго и увериться, что слово может стать плотью, хлебом насущным: «Ишака покорми, вот слова-морковки». Гумилев нам рассказывал, что когда-то словом останавливали реки, но вряд ли он мог предположить, что на эту магию станет претендовать поэт с таким кредо:

Берешь слово, меняешь на созвучное.Хочешь испортить – получается только лучше.

Разумеется, в таком признании есть самоирония, но она – опять-таки, с завидной легкостью – преодолевается. Вообще траекторию этой книги, выстроенной в хронологическом порядке, можно обозначить как «от иронии к постиронии» (с экскурсом в тревогу: в стихах 2014–2015 годов настойчиво возникают советские языковые штампы, а еще – пули и отрезанные головы: конкретных публицистических привязок нет, но, если вспомнить тогдашние новости, контекст становится очевидным). Языковой штамп (вспомним и название всего сборника – «Часть текста отсутствует») вновь, после концептуалистов, можно обжить и полюбить. Если в 2012‐м совершенно уместно иронически обыгрывать коммерческий язык, профанирующий высокие слова («– Это какая станция, уважаемый? / – Сантехнический рай, подъезжаем»), то в 2017‐м за пафосом Чего-То Большого можно разглядеть какое-никакое обещание: