Кое-что об архимагах

Филипп попробовал отыскать в памяти название мертвого села, но тут же лениво отмахнулся от подобной мелочи. Очередные Кривые сосны или Глубокий овраг, которых за месяцы пути было предостаточно. Название обычно отражало единственную достопримечательность — так что тут или Сухой лог или еще какие Серые камни.

— Перчатки дай, — навис над головой Кеош, — раз улегся и помогать не собираешься.

Фил приоткрыл правый глаз, обнаружил усталое и злое выражение лица над собой и все-таки стянул левую перчатку, откинув от себя.

— Вторую. Все руки из-за тебя ободрал.

— Да подавись, — освободил правую ладонь Фил, наслаждаясь прохладой на коже.

Ругаться было лень. Вернее — приелось за дни пути, проведенные бок о бок. Хотя поначалу казалось, до города им всего пару дней пути — так, в общем-то, и было… Только город Релль, с которым торговало родное село, оказался той еще дырой, и кроме недоумения пополам с разочарованием никаких эмоций вызвать не смог. Да, там были рынок, пожарная башня, храм с колокольней и даже парочка каменных до первого этажа домов во главе с муниципалитетом на две тысячи жителей — но для амбиций Филиппа и Кеоша он не подходил ни в малейшей мере. Из кого вербовать сторонников? Из торгашей и углежогов? Да и те слишком близко знают друг друга, чтобы начать резать за идею и идеалы. Фил видел, как кривило старшего родича — скверно, когда нельзя самому вогнать шило между ребер, но еще хуже, если нет возможности убедить в этом толпу.

И, разумеется, ни одной библиотеки в этой дыре, равно как никаких частных коллекций и книжных магазинов, способных пролить свет на прошлое барьера и заточённого под холмом.

Зато в городке указали направление на столицу Короны — так называлось местное царство, где обещались быть и книги, и знания, и сторонники — рукой на солнце, поднимающееся на востоке. И кто-то из расспрошенных даже знавал тех, кто там был.

Скверный путеводитель, но иных не сыскать — даже в старом мире мало кто находил интерес в путешествиях и смене мест, за всю жизнь максимум на день-два пути отходя от родного дома.

С другой стороны, те, кто все-таки решался на путешествие, были аккурат как Филипп и Кеош — подростки, благодаря зелью и магии, на вид уже почти пятнадцати лет, сбежавшие из родного дома в поисках лучшей доли. Потому и расспросы их о столице не вызывали удивления. Вот смешки, прямые и украдкой — они были всякий раз. А еще в глазах собеседников сквозило то сочувствие к двум глупцам, которых непременно обломает жизнь, то зависть к тем, кто все-таки решился поймать удачу за хвост.

— Так сколько, бают, там народишка? — удивленно хлопал глазами Филипп, пытаясь разговорить пьяного торгового приказчика в очередном кабаке.

— Двести тыщь!.. — громким шепотом ответствовали ему, с удовольствием принимая внимание не только двух юнцов, но и слушателей за другими столами, молчаливо прислушивающихся к беседе. — А то и двести пятьдесят! Ежели числа такие знаешь, — иронично глянули сверху вниз.

Фил видел сверкнувшие довольством глаза Кеоша. Вот уж кто любил большие скопления людей, и умел их заинтересовать — он нес им в дар войну. И не сказать что кто-то отказывался — быть на стороне победителя означало быстрое обогащение…

— А еще — академия магиков! — довольно кивнув на подливаемое из кувшина пиво, продолжил приказчик. — С во-о-от таким шпилем! — продемонстрировал пьянчуга, чуть не завалившись со стулом на спину.

Понятно, чтобы двух простаков заинтересовать и еще раскрутить на бесплатное хмельное — вон как демонстративно перевернул пустую кружку и на них взгляд перевел.

— Да ты что? — ахнул Фил, взвешивая кувшин в руке.

Пусто, однако. Заказать ли второй?

— И вас, босоногие, тоже могут принять. Вдруг великие маги. Мож, мамка согрешила с колдуном, — залихватски подмигнул паренек.

Фил с безразличным видом разбил пустой кувшин о голову приказчика.

— Одобряю, — хмыкнул Кеош рядом.

Да и с соседних столов, что невольно прислушивались к байкам, одобрительно загудели. Родителей тут чтили, а плутоватых приказчиков — не очень.

Во всяком случае, вряд ли Фил услышал бы еще что-нибудь дельное, а цель и так ясна. Двое поднялись из-за стола, поклонились трактирщику, бросили по медяку на стол — за пойло и посуду, и отправились ночевать на сеновал.

Иные, более удобные условия для сна, им были вполне по карману, но молодые искатели удачи, сорящие серебром — это настолько неестественно и подозрительно, что хозяин гостиницы первым же кликнул бы стражу. Вдруг — и наверняка — ограбили кого. Или прихватили деньги из дома, разорив семью — а та скоро примчится вдогонку. В общем, не полагалось им быть богатыми — оттого примятое душистое сено в обмен на полдня работы в хлеву вполне себе вписывалось в легенду, да и не особо обременило. Оба мага спали в куда более скверных условиях — да и ночи были еще не столь холодны.