Колея к ржавому солнцу

Тим застыл, в испуге глядя широко распахнутыми глазами в лицо угрожавшего ему хищника. Затем что-то мелькнуло, что-то хрустнуло, будто в бабушкину ручную мясорубку попал хрящ. Голова Повешенного снова дернулась, и он, выпустив Тима, неловко завалился прямо на покрытый утоптанным снегом тротуар. Головой, с которой слетел капюшон, дилер с деревянным стуком приложился к поребрику и затих без движения. А насмерть перепуганный Тим смотрел, как к его поверженному врагу быстро нагнулась девушка в тонкой кожаной куртке и без шапки, несмотря на мороз и жгучие порывы ветра.

Без шапки, наверное, потому, что носить головной убор ей все равно помешали бы стянутые на затылке в узел заплетенные в африканские косички светлые волосы. Но вот почему такая куртка? Холодно же…

Девушка деловито перевернула Повешенного. Тим увидел у основания черепа отключившегося наркоторговца черные готические буквы татуировки «Forever Young».

– Вечно молодой? – засмеялась девушка, поднимая на мальчика веселые глаза. – В самом деле? Я и смотрю, что упырь, – ткнула пальцем в угловатую голову Повешенного. – Тут у вас, в Выборге, так готично, что всего можно ожидать… Хочешь, поищем для него осиновый кол?

После секундной паузы оторопевший Тим решил, что девушка все-таки шутит.

10. Сомали в башке

Он достал из холодильника коробку с остатками пастеризованного молока, масло, порционный плавленый сыр и пакет с парой «фазеровских» хлебцев, усыпанных семечками подсолнуха. Как бы не объесться – но это все, что нашлось в холодильнике. Жека вытащил из шкафа две разномастные (одинаковых у него все равно не водилось) чашки. Налить кофе – и завтрак готов.

Из ванной вышла завернутая в банное полотенце Анникки, спросила:

– Джеко, вэр из э хэйердрайер? (Жека, где у тебя фен?)

Он покачал головой и провел рукой по коротким волосам, поясняя свой жест:

– Ай хэвнт. (У меня его нет.)

– Шит! (Вот же блин!) – произнесла финка и вернулась в ванную что-то там мутить со своей мокрой головой.

Кажется, она даже не расстроилась и не разозлилась, потому что, производя невидимые Жеке манипуляции с волосами, полотенцем и привезенным лаком для волос, напевала себе под нос.

Вот это в ней нравилось Жеке больше всего. Анникки была несложной в эмоциональном плане девушкой, не запоминающей негатив и старающейся не концентрироваться на отрицательном. Нет фена – и ладно, черт с ним, организует себе прическу с помощью подручных средств. Наступила вчера, расхаживая босиком по Жекиной квартире, на сухую макаронную «бабочку» – втянула в себя сквозь сжатые зубы воздух, прискакала прихрамывая жаловаться Жеке, но тут же начисто забыла обо всем, кроме того, что она называла «хардбол факинг».

Этот процесс получался у них хорошо с самого начала.

* * *

Планета Земля маленькая, а город Амстердам – и того меньше. Жека, встретив Настю в обнимку с Лукасом, свалил из ДеПайп с разбитым сердцем. По дороге в голове включился Парфён Рогожин. Жека с удивлением поймал себя на мысли, что всерьез обдумывает, как ему убить этих двоих. Не ножом же для бумаг… Прогнав из головы дурацкую достоевщину, Жека завернул в первую попавшуюся шмалевую кафешку привести в порядок мозги. В «Free Adam» он и увидел тех монахов-буддистов…

Следующий день он начал на открытой террасе другого кофешопа. Вдыхал сладковатый дым и смотрел, как несколько жилистых подростков скотчем приклеивали к брусчатке Лендсплейн разрезанные картонные коробки, готовя себе арену для стрит-данса. Когда из принесенного парнями бумбокса заиграл громкий французский рэп, Жека встал и направился в сторону Рейсхмузеума, за которым прятался музей Ван Гога. Ему показалось, что, может быть, у этих сумасшедших картин он почувствует хоть какое-то облегчение от боли, найдет выход, примет решение. Но разглядывая уродливых «Едоков картофеля», Жека понял, что испытывает только безразличие, будто смотрит на рекламный плакат не интересующего его нового автомобиля. Он удрал из музея и бесцельно слонялся по улицам чужого города в ожидании вечера, словно в сумерках, освещенных яркими вывесками, что-то могло измениться. Чтобы дотянуть до еще нескорых сумерек, за Ратушей на площади Дам Жека зашел взять пива в центровой голландский супермаркет. Там и встретил финку, с которой прилетел из Хельсинки. Анникки брала в магазине чернику в прозрачной перфорированной упаковке, сыр и вино. Он встал в очередь за ней и лишь тогда узнал ее.

– Хэй! – тронул он ее рукав.

Анникки оглянулась и улыбнулась его хмурой физиономии.

– Джеко! Хэй!