Колея к ржавому солнцу

Жекины руки разведчиками ползли по гладкой упругой коже девушки, трогали ее во влажных местах, передавали эстафету губам. Анникки замурлыкала кошкой, когда он скользнул между ее ног… «А-а-ах», – вырвалось у финки, когда она оказалась сверху, сжав его голову между своих бедер почти борцовским захватом. Откинувшись на выставленные назад руки, девушка стала двигаться сама. Жеке вдруг показалось, что у них с Анникки тут настоящая сексуальная Зимняя война с той лишь разницей, что теперь первыми напали финны, а у него не было никакой линии Маннергейма. Жекины соседи сначала застучали в стену, а потом просто добавили децибелов своему телевизору, по которому дебильными голосами трындели Хрюша и Степашка.

– Что они там, – услышал Жека через розетку голос соседа, – ананасы друг в друга суют?

По-настоящему круто было то, что Жека, услышав это, не засмеялся во весь голос.

Почти так же круто, как зарабатывать деньги по способу Анникки.

Она вела видеоблог под странным названием «Микромафия».

Загадочное, непостижимое для Жеки занятие. Он не понимал, что можно такое говорить, сидя дома перед вебкой в обвисших зуавах, в кенгурухе с надписью «Nikita» и в шарфе, своей расцветкой отсылающем к тяжелой судьбе амурских тигров, чтобы за это еще платили спонсоры. Ладно бы просто платили, дураков везде хватает, но дикий и нелогичный мэш-ап из видео, снятого на улицах разных городов, и разговоров в импровизированной домашней студии, набирал на ютюбе серьезные количества просмотров.

Самого Жеку хватило лишь, чтобы пропялить только одно получасовое видео, снятое сразу после того, как двинул коней Стив Джобс. Тогда в гости к Анникки пришел чувак, занятый в своей Финляндии разработкой новых сезонов «Angry Birds», достал из кармана айфон и кинул его в кипящую на плите кастрюлю. Увидев это, Жека почувствовал себя карасем, заглотившим крючок. Он удивленно заморгал и принялся ждать, чем все закончится. После пятнадцати минут разговоров, из которых Жека мало что понял, потому что Анникки и ее гость, перебивая друг друга, все время перескакивали с пятого на десятое и с английского на финский, попутно играя на воображаемых гитарах, энгрибердсный чувак слил из кастрюли воду, снял заднюю панель айфона щипцами, какими в ресторанах вскрывают устриц или омаров, и попытался сожрать микросхему, но через минуту выплюнул.

Отсмеявшись, Жека спросил у Анникки:

– Вот зе фак? (Что это за херня?)

Ответ у девушки получился настолько путанный, что Жека, не дослушав, махнул рукой.

Подверстывая в блог спонсорскую рекламу и выиграв грант крейзанутого скандинавского фонда, продвигающего современное искусство, на полученные деньги Анникки путешествовала по миру. Выискивала новые локации, новые темы и новых спонсоров. Такой вот круговорот херни в природе. И все только ради того, чтобы каждое утро не вставать и не идти на работу. В Россию финка еще не приезжала, хотя ведь ясно, что здесь – золотое дно для ее безумного блога.

Так что сейчас, спокойно попивая утренний кофе у него на кухне, Анникки находилась в командировке. И это точно было выше Жекиного понимания.

* * *

На старых фотообоях в коридоре под бризом гнулись пальмы. Погода – огонь. В противовес той, что лютовала на улице.

Околевшая всего за пять минут, пока они шли от машины, Анникки через голову стаскивала кофту с эмблемой СКА на пару размеров больше, чем нужно, и запуталась в рукавах. Пытаясь выбраться из шерстяной ловушки, тихонько чертыхалась по-фински.

– Да помоги ты девушке своей раздеться, кавалер, – сказала Евдокия Дементьевна Жеке. – Пока в лоб тебе не дала…

– Ну и манеры у вас, – пожал плечами тот. – А раздеться… Она при вас стесняться будет ходить голой…

– Я вот…

Иногда Жека думал, что соседка его деда могла встречаться с Юрием Гагариным. В смысле, быть его подружкой. До последнего времени выглядела она сильно моложе своего возраста. Сказывалось многолетнее увлечение моржеванием, пешими прогулками и парилкой. Но после недавней смерти Жекиного деда и исчезновения внука Марка Евдокия Дементьевна сдала. Резко, прямо чемпионским рывком одряхлела, стала жаловаться на давление и мигрени, и теперь никто бы не рискнул дать ей шестьдесят вместо ее почти восьмидесяти лет. Отставшие по жизни годы нагнали старуху.

Жека, видевший Марка перед той огненной вспышкой в ангаре на территории бывшего завода, молчал об этом намертво, позволяя соседке питать призрачную надежду, что внук и его бывший коллега Костров рано или поздно объявятся. Надежда, застрявшая в ее выцветших глазах, смущала Жеку всякий раз, когда он встречался с Евдокией Дементьевной. С другой стороны, разве лучше рассказать ей правду, загнав тем самым старуху в могилу? Да и какую правду? Жека не видел Марка мертвым.