Колесо Времени. Книга 13. Башни Полуночи

– У меня не было права голоса, – ответила Бергитте. – Но я ни о чем не жалею. Ты что, действительно проник во дворец ради встречи со мной?

– Хочу кое о чем спросить, – пожал плечами Мэт.

– О чем?

– Да так. – Он поправил свой нелепый шарф, и Бергитте заметила прореху на самом видном месте. – О разных вещах.

Мэт был в числе немногих, знавших, кто такая Бергитте на самом деле. Неужели он…

– Нет, – развернулась она. – Не хочу об этом говорить.

– Кровь и пепел, Бергитте! Мне просто необходимо кое-что знать. Ну же, по старой дружбе?..

– Мы условились, что будем хранить секреты друг друга.

– И твоих секретов я не выбалтываю, – тут же сказал Мэт, – но, видишь ли, есть одна закавыка.

– Что за закавыка?

– Башня Генджей.

– Где ж тут закавыка? – заметила Бергитте. – Просто не подходи к ней, да и все.

– Не могу.

– Очень даже можешь. Проклятье, Мэт, это же здание, а не живое существо! Оно не умеет гоняться за людьми!

– Очень смешно. Может, хотя бы выслушаешь меня за кружкой… гм… молока? Я угощаю.

На мгновение она остановилась. Затем махнула рукой и пробурчала со вздохом:

– Ясное дело, угощаешь. Чтоб тебе сгореть.

Они вошли в гостиницу под названием «Великий поход». Из-за дождя тут было не протолкнуться, но Бергитте водила дружбу с хозяином, и тот, дабы освободить столик, приказал вышибале прогнать пьянчугу, храпевшего на скамейке в углу.

В знак благодарности Бергитте бросила ему монетку, и трактирщик кивнул страхолюдной головой. Редкозубый, одноглазый и практически лысый. Первейший красавец в заведении. Бергитте подняла руку, показав трактирщику два пальца – тот был в курсе, что теперь она пьет молоко, – и жестом пригласила Мэта за столик.

– По-моему, я такого урода в жизни не видел, – сказал Мэт, когда они уселись.

– Ты недостаточно долго живешь. – Бергитте привалилась спиной к стене и одну ногу, обутую в сапог, закинула на скамью, а другую – на стол, для чего ей вполне хватило места. – Будь Старый Снерт на пару лет помоложе, да если бы кто поднапрягся и сломал ему нос в нескольких местах, я бы могла положить на него глаз. У него крепкая грудь, мускулистая и волосатая. Есть куда пальцы запустить.

Мэт ухмыльнулся:

– Я разве не говорил, насколько странно выпивать с женщиной, так отзывающейся о мужчинах?

Бергитте пожала плечами и сказала:

– Значит, Генджей. Зачем, во имя ушей Нормада, тебе так не терпится туда попасть?

– Чьих ушей? – не понял Мэт.

– Отвечай.

Мэт вздохнул, рассеянно взял у подавальщицы принесенную ею кружку. Как ни странно, он даже не шлепнул девушку пониже спины, хоть и проводил ее плотоядным взглядом.

– Эти треклятые змеи и лисицы взяли в плен моего друга, – сказал он, опустил шарф и отхлебнул из кружки.

– Забудь. Его не спасти, Мэт. Раз уж он сдуру сунулся в их пределы, то получил по заслугам.

– Это не он, а она, – объяснил Мэт.

«Ах вон оно что», – подумала Бергитте. Дурак дураком. Герой, но все равно дурак.

– Я не могу ее бросить, – продолжил Мэт. – Я перед ней в долгу. Кроме того, один мой хороший друг намерен спасти ее. Независимо от моего желания. Поэтому я просто обязан помочь.

– Значит, останетесь там втроем, – сказала Бергитте. – Если ты пройдешь через портал, то будешь связан договором. Это соглашение не только защищает тебя, но и ограничивает. Войди в одну из дверных рам, и никогда не попадешь туда, куда бы тебе хотелось.

– А если пробраться туда другим способом? – спросил Мэт. – Ты же рассказывала Олверу, как открыть проход в Башню.

– Да, рассказывала. Сказку на ночь! О Свет! Могла ли я подумать, что кто-то из вас, пустоголовых, на самом деле попробует проникнуть в Башню Генджей?!

– Но если воспользоваться этим твоим способом, мы сумеем найти ту, кого ищем?

– Может быть, – ответила Бергитте, – но не найдете. Договор утратит силу, поэтому Элфин и Илфин смогут пролить кровь. Обычно волноваться стоит только насчет фокусов с веревками и западнями, поскольку змеям и лисицам нельзя… – Она осеклась и взглянула на Мэта. – Кстати, ты-то как оказался на веревке?

– Проклятье! – Он покраснел и уставился в кружку. – На этих порталах не хватает треклятых табличек с надписью: «Войди, и тебя могут повесить. И повесят. Идиот».

Бергитте усмехнулась. Они уже говорили о воспоминаниях Мэта. Надо было понять, что к чему.

– Если войти другим способом, наверное, они все равно постараются обойтись ловушками. В их царстве кровопролитие может привести к непредсказуемым последствиям. Они попробуют сделать так, чтобы ты сломал кости при падении. Или усыпят тебя. И непременно одержат победу, Мэт. Тот мир принадлежит Илфин и Элфин.

– А если смухлевать? – спросил Мэт. – Железо, музыка, огонь…

– Это не мухлеж, а смекалка. Любой недоумок, прежде чем войти в Башню, запасается огнем, железом и музыкой. Но обратно выходит один из тысячи, Мэт.

Он помолчал, затем выудил из кармана пригоршню монет:

– Как думаешь, если я подброшу все разом, каков шанс, что выпадут только решки? Один из тысячи?

– Мэт!..

Монеты взлетели в воздух и дождем осыпались на столешницу. Ни одна не отскочила и не скатилась на пол.