Колесо Времени. Книга 13. Башни Полуночи

Врам потрясенно смотрел, как Итуралде выходит в коридор. Йоэли присоединился к нему и закрыл дверь.

– Ты не согласен с моим обвинением? – спросил Итуралде у предателя, когда они подошли к лестнице.

– Честно говоря, не могу решить, то ли он приспешник Темного, то ли дурак, – ответил Йоэли. – Третьего не дано, раз уж он не понимает, к чему эта зима, эти тучи, эти слухи о том, как ал’Тор захватил полмира.

– В таком случае тебе нечего бояться, – произнес Итуралде. – Тебя не казнят.

– Я убил соплеменников, – возразил Йоэли, – поднял мятеж против наместника, назначенного моей королевой, и захватил власть над городом, хотя во мне нет ни капли благородной крови.

– Ручаюсь, что это изменится, как только вернется Тенобия, – сказал Итуралде. – Ты определенно заслужил титул.

– Как вижу, ты ничего не понял. – Йоэли остановился на темной лестнице, освещенной только вверху и внизу. – Я нарушил данные мною клятвы, убил своих друзей. Я сам потребую, чтобы меня казнили. Это мое право.

По спине Итуралде пробежали мурашки. «Треклятые порубежники», – подумал он, а вслух произнес:

– Присягни Дракону. Он превыше любых клятв. Не растрачивай жизнь понапрасну. Лучше сразись бок о бок со мной в Последней битве.

– Я не буду прятаться за оправданиями, лорд Итуралде, – сказал Йоэли, шагая вниз по ступеням. – Так же, как не мог смотреть на гибель твоих людей. Пойдем. Позволь взглянуть на обиталище твоих Аша’манов. Мне не терпится увидеть «переходные врата», о которых ты говорил. Если с их помощью можно отправлять донесения и подвозить припасы, осада обещает быть чрезвычайно интересной.

Итуралде вздохнул, но последовал за ним. Тема бегства через переходные врата не поднималась. Йоэли не бросит свой город. А сам Итуралде понимал, что не бросит Йоэли и его людей – только не после всего, что они пережили ради спасения остатков его армии.

Это место годилось для обороны не хуже остальных. В последнее время Итуралде бывал в куда более непростых ситуациях. Это уж точно.

* * *

Когда Перрин вошел в шатер, Фэйли расчесывала волосы. Она была прекрасна, и Перрин не переставал удивляться, что жена на самом деле вернулась к нему.

С довольной улыбкой Фэйли повернулась к нему и взглянула на мужа. В руке у нее был новый серебряный гребень, утром найденный ею на подушке. Перрин выменял этот гребень у Гаула, а тот нашел его в Малдене. Раз уж этот шанна’хар так важен для Фэйли, Перрин намеревался подыграть ей.

– Вернулись гонцы, – сообщил он, опуская входные клапаны шатра. – Белоплащники выбрали поле боя. О Свет, Фэйли! Они не оставили мне выбора. Придется стереть их с лица земли.

– Не вижу причин для беспокойства, – сказала Фэйли. – Мы победим.

– Пожалуй. – Перрин уселся на подушки рядом с соломенным тюфяком. – Почти всю работу сделают Аша’маны, но нам все равно придется вступить в сражение. А это значит, что мы потеряем людей. Хороших людей, которые пригодились бы в Последней битве. – Он не без труда разжал стиснутые кулаки. – Сожги их Свет, этих белоплащников. За все, что они сделали и продолжают делать.

– Значит, у нас появилась благоприятная возможность нанести им поражение.

В ответ Перрин лишь хмыкнул, решив не объяснять всю глубину своего разочарования. Что бы ни случилось, он проиграет сражение с белоплащниками. С обеих сторон погибнут люди – люди, без которых не обойтись.

Над шатром сверкнула молния, отбросив на парусиновый потолок тени. Фэйли подошла к сундуку. Себе она взяла ночную сорочку, а для Перрина достала красивый халат. Фэйли считала, что под рукой у лорда непременно должен быть халат – на тот случай, если ночью его вызовут по неотложным делам – и уже пару раз оказывалась права.

Выражение ее лица оставалось довольным, но, когда Фэйли прошла мимо, Перрин уловил запах тревоги. Все возможности заключить с белоплащниками мирный договор были исчерпаны. Хотел Перрин того или нет, вскоре ему снова придется убивать. Таков уж его удел.

Он разделся до нижнего белья, лег и уснул прежде, чем Фэйли успела переодеться.

* * *

Он вступил в волчий сон под сенью огромного меча, пронзившего землю. Вдалеке виднелся холм, с которого, по словам Гаула, «открывался прекрасный обзор», а текший оттуда ручей обеспечивал лагерь питьевой водой.

Перрин развернулся и побежал к лагерю белоплащников. Этот лагерь препятствовал дальнейшему продвижению его армии, как дамба препятствует течению реки.

– Прыгун? – позвал он, обводя взглядом безмолвные ряды палаток, стоявших в чистом поле. Ответа не последовало, и Перрин принялся ходить по лагерю, осматриваясь. Балвер не узнал описанную Перрином печатку. Кто же возглавляет белоплащников?

Спустя битый час Перрин так и не выяснил этого, хотя определил, в каких палатках хранятся захваченные у него припасы. Пожалуй, их стерегут не так строго, как пленников, и, если использовать переходные врата, наверное, удастся сжечь эти склады подчистую.