Колесо Времени. Книга 13. Башни Полуночи

– Достойным людям тоже свойственно ошибаться. Если и дальше пойдешь этим путем, он может привести к самым нежеланным для нас последствиям.

Галад замер и нахмурился:

– Матушка, ты хочешь сказать, что преступление должно сойти ему с рук?

– Лучше присядь, – указала на стул Моргейз. – А то ходишь туда-сюда, и у меня голова кружится.

Пусть он совсем недавно возвысился до лорда капитан-командора, но, похоже, уже щетинился, когда ему приказывали. Тем не менее он сел.

Как ни странно, Моргейз вновь почувствовала себя королевой. В трудные времена Галада не было рядом, а потому сейчас он видел в ней прежнюю Моргейз. Рядом с ним она и впрямь чувствовала себя той Моргейз из прошлого. Ну почти.

Найол держал ее в плену, но проявлял уважение, и Моргейз начала было думать, что тоже научится уважать его. Интересно, что стало с доской, на которой они с Найолом так часто играли в камни? Больно представить, что ее разбили при нападении шончан.

Станет ли Галад лордом капитан-командором вроде Найола? Или превзойдет его? Пробудившейся в Моргейз королеве хотелось сделать так, чтобы в душе у сына добавилось света – и убавилось тени.

– Галад, – сказала она, – как ты собираешься поступить?

– Ты о суде?

– Нет. Я об этой твоей армии.

– Мы будем сражаться в Последней битве.

– Слова, достойные восхищения, – сказала она, – но ты же понимаешь, что они означают?

– Они означают, что мы выйдем на бой на стороне Дракона Возрожденного.

– И Айз Седай.

– Да, на какое-то время мы встанем на сторону ведьм. Ради всеобщего блага.

– Галад, ты хоть понимаешь, что говоришь? – Моргейз со вздохом опустила веки. – Называешь их ведьмами, хотя обучался у них и едва не стал Стражем.

– Да, это так.

Она открыла глаза. Да, Галад говорил искренне. Но искренность бывает присуща даже самым озверевшим псам.

– Знаешь, матушка, как они поступили с Илэйн? – спросил он.

– Ты о том, что она у них «потерялась»? – Моргейз до сих пор гневалась по этому поводу.

– Ее отправляли с поручениями, – ответил Галад с некоторым отвращением в голосе. – Отказывали мне во встречах с нею – наверное, потому, что порученные задания были опасными. Уже потом я встретил ее. Было это совсем не в Башне.

– И где же? – с нетерпением в голосе спросила Моргейз.

– Здесь, на юге. Мои люди называют Айз Седай ведьмами. Иной раз мне кажется, что это недалеко от правды.

– Галад…

– Не все женщины, способные владеть Единой Силой, являют по своей природе зло, – продолжил он. – Это традиционное заблуждение Чад. В «Пути Света» нет подобного утверждения; там говорится лишь, что искушение воспользоваться Единой Силой может развратить человека. Полагаю, те, кто распоряжается теперь в Белой Башне, ослеплены своим эгоизмом и нескончаемыми интригами.

Моргейз кивнула. Ей совсем не хотелось спорить на эту тему. Благодарение Свету, здесь не было Элайды и она не слышала Галадовых умозаключений!

– Так или иначе, – продолжил он, – мы будем сражаться рядом с ними, Драконом Возрожденным и, при необходимости, этим Перрином Айбара. Борьба с Тенью важнее любых разногласий.

– В таком случае позволь нам присоединиться к этой борьбе, – сказала Моргейз. – Галад, забудь про суд! Айбара намерен распустить часть армии, а остальные солдаты перейдут под командование ал’Тора.

Он посмотрел ей в глаза. Затем кивнул:

– Да. Теперь понимаю, что мы с тобой встретились по воле Узора и продолжим свой путь вместе. Но только после суда.

Моргейз вздохнула.

– Не я сделал такой выбор, – снова встал Галад. – Айбара сам предложил, чтобы его судили. Его мучит совесть, и отказывать ему в такой возможности было бы неправильно. Пусть докажет, что невиновен, – и нам, и самому себе. После продолжим. – Помолчав, он коснулся лежавшего на туалетном столике меча в белых ножнах. – А если продолжим без него, Айбара упокоится в Свете, заплатив за свои преступления.

– Галад, – сказала Моргейз, – тебе известно, что среди людей Перрина, которых ты удерживаешь в плену, находится Лини?

– Ей следовало обратиться ко мне, назвать себя. Ее я отпустил бы.

– Но она не сделала этого. Говорят, ты грозил казнить пленных, если Перрин не явится на битву. Ты в самом деле так поступил бы?

– Их кровь была бы на совести Айбара.

– Кровь Лини, Галад?

– Я… увидел бы ее среди других и избавил от опасности.

– Значит, остальных ты убил бы? – сказала Моргейз. – Людей, не сделавших ничего плохого и повинных лишь в том, что Айбара заморочил им голову?

– Не стал бы я никого казнить. То была пустая угроза.

– Ложь!

– Ну и ну! К чему этот разговор, матушка?

– К тому, чтобы ты задумался, сын, – ответила Моргейз. – О том, чему я должна была научить тебя раньше – вместо того, чтобы оставлять в плену примитивных иллюзий. Жизнь куда сложнее, чем бросок монеты, когда есть только два варианта: орел или решка. Напомни, я рассказывала тебе о суде над Тэймом Фелмли?

Галад недовольно помотал головой.

– Тогда послушай. Он был кэймлинским каменщиком, человеком весьма уважаемым. В самом начале моего правления его обвинили в братоубийстве. Из-за важности этого дела и почтенной репутации Фелмли я судила его сама. В итоге его повесили.