Колесо Времени. Книга 13. Башни Полуночи

И это хорошо. Сегодня вечером без удачи никак.

– Помнится, дружок, ты говорил, что эта игра тебе неведома. – Тот, от кого разило сыромятной кожей, потянулся к ремню, где висел страшного вида нож. Этот парень отзывался на кличку Шорник. Еще у него был такой щетинистый подбородок, о который можно было точить мечи.

– Так и есть, – сказал Мэт и добавил после паузы: – Дружок. Но это выигрыш. Может, поспрашиваем в зале, чтобы найти подтверждение моим словам?

Трое мрачно переглянулись. Мэт встал. За много лет курильщики трубок дочерна закоптили стены трактира, а оконные стекла – кстати говоря, довольно высокого качества – помутнели от копоти и грязи. По традиции их никогда не мыли. На выцветшей вывеске у входа было изображено колесо повозки, и официально это заведение именовалось «Пыльное колесо», хотя все называли его «Колесо сплетен». Хочешь знать, о чем сплетничают в Кэймлине? Зайди в «Колесо сплетен», не ошибешься. Пусть слухи эти редко соответствуют действительности, но в этом добрая половина веселья.

Почти все здесь прихлебывали эль, но Мэт с недавних пор пристрастился к хорошему красному вину.

– Подлить, мастер Кармазин? – спросила подавальщица по имени Кейти, красавица с черными как смоль волосами и широченной, чуть ли не до самого Кайриэна, улыбкой. Эта девушка весь вечер флиртовала с Мэтом, хотя он не раз и не два втолковывал ей, что женат. Он даже ни разу не улыбнулся в ответ. Вернее, улыбнулся разок-другой, но не более того, и не лучшей своей улыбкой, но некоторым девицам хоть кол на голове теши. Тупо отказываются понимать, что Мэт – человек женатый.

Мэт жестом велел ей уйти. Сегодня – только один кубок, для храбрости. Мэту, чтоб ему сгореть, сегодня не помешает малая толика мужества. Смирившись с неизбежным, он размотал шарф и уронил его на пол. Потом Мэт вытянул из-под рубашки медальон с лисьей головой – о Свет, как же хорошо, что эта вещица снова при нем! – и вывесил его поверх новехонькой красной с серебром куртки, которую ему купил Том.

Взяв прислоненный к стене ашандарей, Мэт сорвал с клинка тряпичный чехол, а затем положил оружие на плечо и спросил громким голосом:

– Эй! Знает ли хоть кто в этом вонючем трактире правила игры «Плевок Коронко»?

Трое пахучих игроков воззрились на ашандарей. Наконец третий, которого прозывали Снелле, встал и заложил большие пальцы за пояс штанов, тем самым сдвинув полы кафтана и демонстрируя пристегнутый к ремню короткий меч.

Поначалу на Мэта не обратили внимания. Разговоры шли своим чередом: рассказы о прошедшей неподалеку армии порубежников, о беременности королевы, о Драконе Возрожденном, а также о всевозможных смертях, загадочных и не очень. У каждого здесь была своя история, и он спешил ею поделиться. Некоторые из посетителей были одеты в какое-то рванье, а другие – в самые изысканные одежды. В «Колесо сплетен» захаживали все без исключения – от знатных господ до простолюдинов.

Несколько человек у стойки отреагировали на призыв Мэта косыми взглядами. Один обмер и заморгал. Мэт взял со столика широкополую черную шляпу, подержал ее за тулью и водрузил на голову. Моргун толкнул локтем своего соседа. Потный лысоватый парень, с которым играл Мэт, задумчиво провел пальцами по подбородку, словно пытаясь что-то припомнить.

– Как видишь, все молчат… дружок, – улыбнулся Снелле. – Придется поверить нам на слово. Надо было правила спросить, а потом за кости браться. Ну что, платить-то будешь? Или…

Риттл широко раскрыл глаза, вскочил, схватил приятеля за руку и жарко зашептал ему на ухо. Снелле глянул на медальон с лисьей головой, затем посмотрел Мэту в глаза.

Мэт кивнул.

– Прошу нас простить, – сказал Риттл, попятился и бросился к выходу из трактира. За ним последовали остальные двое. Кости и монеты остались лежать на полу.

Мэт опустился на колени, небрежно сгреб деньги и ссыпал их в кошель. Кости брать не стал: они были налиты свинцом так, чтобы почти всегда выпадали тройки. Мэт понял это, сделав несколько пробных бросков перед первой ставкой.

По общему залу трактира поползли шепотки, словно полчище муравьев, покрывающих свежий труп. Заскрипели отодвигаемые стулья. Беседы сменили темп: кто-то притих, а кто-то заговорил настойчивее прежнего. Мэт встал, собираясь уйти, и люди второпях расступились.

Оставив на краю стойки золотую крону, Мэт коснулся шляпы и кивнул трактирщику по имени Хэтч: тот протирал стакан, а рядом стояла его жена. Красивенькая. Но за стойкой Хэтч держал особую дубинку, чтобы лупцевать тех, кто подолгу глазеет на его супругу. Поэтому заглядываться Мэт не стал. Так, обшарил глазами по-быстрому.

Оставив черный шарф на полу – все равно теперь дырявый, не жалко, – он вышел в ночь, и в тот же миг в черепушке у него перестали греметь игральные кости.

Пора приниматься за дело.

Итак, вот он и на улице. Весь вечер Мэт провел с открытым лицом и был уверен, что его узнали – в основном те, кто тишком выскользнул из трактира, не сказав ни слова. Спускаясь с переднего крыльца, он заметил, что у окон и дверного проема толпится народ.