Колесо Времени. Книга 13. Башни Полуночи

– Скажу Мелфани, что захотела воспользоваться случаем и провести воспитательную беседу с блудным братцем. Если посильнее кого-то отчитать, с рук сойдет все, что угодно.

– То есть сейчас ты меня отчитаешь?

– Там будет видно, – зловеще процедила Илэйн.

Гавин вставил весла в уключины и опустил их в воду. Пруд был небольшой – его размеры еле-еле оправдывали наличие лодки, – но здесь, на воде, среди бабочек и водомерок, чувствовалась какая-то особая безмятежность.

– Гавин, зачем ты приехал в Кэймлин? – спросила Илэйн.

– Почему бы и не приехать? – ответил он. – Здесь мой родной дом.

– Во время осады я вспоминала тебя. Тебе нашлось бы применение в бою. Но ты предпочел не вмешиваться.

– Я уже объяснял, Илэйн! Столько снега навалило, а еще меня втянули в политические игры Белой Башни. Больно думать, что я не смог тебе помочь, но эти женщины держали меня на коротком поводке.

– Я, знаешь ли, тоже одна из «этих женщин». – Илэйн подняла руку, и на пальце у нее сверкнуло кольцо Великого Змея.

– Нет, ты другая, – возразил Гавин. – Хотя как бы то ни было, ты права. Мне действительно следовало быть здесь. Не знаю, каких еще извинений ты от меня ждешь.

– Не жду я никаких извинений! – сказала Илэйн. – Ох, Гавин, я вовсе не собираюсь тебя упрекать. Твоя помощь, конечно, не помешала бы, но мы справились. Я все боялась, как бы ты не разорвался между двумя ролями – защитника Башни и заступника Эгвейн. Как вижу, этот вопрос тоже снят. Так что отвечай, зачем приехал? Разве Эгвейн не нуждается в тебе?

– По всей видимости, нет, – отозвался Гавин, начав табанить.

На берегу росла огромная плакучая ива, и ее ветви свисали до самой воды, будто женские косы. Рядом с ними Гавин поднял весла, и лодка остановилась.

– Что ж, – сказала Илэйн, – не стану совать нос в ваши дела. По крайней мере, не теперь. Тебе всегда здесь рады, Гавин. Стоит только попросить, и я сделала бы тебя капитан-генералом, но вряд ли тебе этого хочется.

– Почему ты так говоришь?

– Потому что ты почти все время торчишь в этих садах и хандришь.

– Вовсе я не хандрю. Я размышляю.

– О да. Как вижу, ты тоже освоил художественную трактовку истины.

Он негромко усмехнулся.

– Гавин, ты совсем не общаешься с друзьями и приятелями из дворца. Не планируешь играть роль принца или капитан-генерала. Вместо этого ты просто… размышляешь.

– Не общаюсь? Ну да. – Гавин бросил взгляд на другой берег. – Потому что не хочу отвечать на вопросы, где я был во время осады. И еще меня будут спрашивать, когда я займу пост командующего твоей армией.

– Не переживай, Гавин. Тебе не обязательно быть капитан-генералом, и при необходимости я смирюсь с отсутствием первого принца меча. Но должна сказать, что Бергитте весьма расстроена. Она рассчитывала, что ты примешь должность капитан-генерала.

– Так вот почему она так свирепо на меня смотрит?

– Да. Ничего, переживет. Она неплохо справляется с этой работой. Если я и хочу, чтобы ты кого-то оберегал, пусть это будет Эгвейн. Она тебя заслуживает.

– А если я решу, что она мне не нужна?

Придвинувшись, Илэйн положила ладонь ему на руку. Ее лицо – в обрамлении золотистых волос, увенчанных золотой короной, – сделалось озабоченным.

– Ох, Гавин… Что с тобой случилось?

Он покачал головой:

– По мнению Брина, я был слишком избалован успехами и не сообразил, как реагировать, когда ситуация в корне изменилась.

– А сам как считаешь?

– Думаю, мне полезно побыть дома, – глубоко вздохнув, сказал Гавин.

По тропинке вдоль берега пруда прохаживались какие-то женщины, возглавляемые особой с ярко-рыжими волосами, кое-где подернутыми сединой. Димана была кем-то вроде неудавшейся ученицы Белой Башни. Гавин до сих пор толком не понимал, что такое Родня и каковы ее взаимоотношения с Илэйн.

– Здесь, – продолжил он, – я вспоминаю, какой была моя жизнь. И чувство свободы от Айз Седай… Это настоящее избавление. Какое-то время я твердо знал, что должен быть рядом с Эгвейн. Когда ради нее я бросил Отроков, этот поступок казался самым правильным в жизни. Но Эгвейн, похоже, больше не нуждается во мне. Она так сосредоточена на демонстрации силы, на своей роли Амерлин, что не подпускает к себе людей, не готовых потакать любой ее прихоти.

– Вряд ли все так плохо, Гавин. Эгвейн… ну, она просто обязана напускать на себя непреклонный вид. Из-за возраста и из-за того, каким образом она взошла на Престол Амерлин. Но она не надменная. Ее высокомерное поведение продиктовано необходимостью. – Опустив пальцы в воду, Илэйн спугнула рыбку-златоспинку. – Когда-то я чувствовала себя так же, как она. Говоришь, она хочет, чтобы перед ней расшаркивались и приседали в реверансах? Уж поверь: чего она хочет – что ей действительно нужно, – так это человек, заслуживающий полного доверия. Человек, которому можно дать поручение и не волноваться, что оно не будет выполнено. У Эгвейн обширные ресурсы: богатство, слуги, войска, укрепления… Но сама она существует в единственном числе, и, если все дела требуют ее непосредственного надзора, этих ресурсов считай что нет.

– Я…