Кольцо Анахиты

Октябрь тянется бесконечно. В ноябре мы узнаем о том, что королева и Джейн Болейн арестованы и обвиняются в государственной измене. То есть, разумеется, Екатерина уличена в измене королю, а Джейн заключили под стражу за помощь в этом грязном деле. Как именно правда вышла наружу, никто не знает, но я подозреваю, что враги Норфолка взялись за Дерема, а тот под пытками выдал Калпепера. А может, это была работа Джейн – ей не впервой доносить на свою родственницу-королеву. Хотя в этот раз все по-другому, и она вряд ли сможет выйти сухой из воды.

Если кто-то подскажет Екатерине признать свою помолвку с Деремом, ей не грозит ничего, кроме развода. Но, боюсь, никто не станет этого делать, а сама она слишком глупа, чтобы сообразить, и поэтому будет все отрицать. А потом ей не останется ничего другого, как сознаться в связи с Калпепером, и она закончит свои дни на плахе. Судьба насмешлива, особенно по отношению к тем, кто сам вершит судьбы других людей. По сравнению с Кэтрин Говард я счастливица, меня не казнят, но все равно от одной мысли о будущем у меня темнеет в глазах.

В декабре в Скайхилл приезжает мой жених – сэр Грегори Форестер, немолодой спокойный мужчина с печальными добрыми глазами. Нас оставляют наедине – для знакомства. Мы беседуем, и я понимаю, что испытываю к нему необыкновенное доверие. Что не будь Мартина, я смогла бы прожить с ним тихую жизнь, без тревог и волнений. И даже, наверно, смогла бы полюбить, без страсти, но с мягкой нежностью и заботой. А еще я понимаю, что не могу его обманывать.

Я рассказываю все, надеясь на его снисхождение. Сэр Грегори долго молчит, глядя в окно, потом спрашивает, как долго я уже не имела известий от Мартина.

– Три месяца, – отвечаю я. – Три месяца, как он уехал.

– Как думаете, леди Маргарет, он вернется?

– Не знаю…

Помолчав еще, он пересаживается со стула на скамью рядом со мной, берет за руку и смотрит мне в глаза.

– Детка, вы беременны четвертый месяц, так? – я киваю. – И он не знает об этом? – я снова киваю. – Понимаете, если бы я приехал раньше, на два месяца, даже на месяц, мы с вами могли бы сделать вид, что поддались внезапно нахлынувшей страсти. А потом наш ребенок как будто родился бы недоношенным, такое бывает. Конечно, многие бы не поверили, но это было бы не страшно – поговорят и забудут. Однако все знают, что я вернулся из Португалии только что, даже в своем имении еще не был.

– Я понимаю, что вы не можете на мне жениться…

– Дело не во мне, леди Маргарет, – он смотрит на меня с такой болью и с таким сочувствием, что мне хочется уткнуться ему в плечо и долго-долго плакать. – Я бы пережил этот позор. Но ваш ребенок – ведь он должен наследовать титул. Или передать своему сыну, если будет девочка. Даже если я признаю его своим, на нем все равно будет лежать клеймо незаконнорожденного. Вы это понимаете?

– Мой первый жених умер перед самой свадьбой. Второй, которого я очень сильно любила, погиб. Третий – отказался от меня, тоже перед свадьбой. Кто еще захочет на мне жениться? – горько усмехаюсь я. – Видимо, счастье мне судьбой не отпущено.

– Милая, не поверите, но вы – счастливая женщина. Вы дважды любили и были любимы, а сейчас носите ребенка от любимого мужчины. А в моей жизни не было взаимной любви, не было радости отцовства. Кто из нас двоих более несчастлив? Я бы мог полюбить вас и прожить с вами остаток дней в тихой радости, но… не судьба. Не волнуйтесь, я все улажу с вашим отцом.

– Но что делать мне, сэр Грегори? – шепчу я, вытирая слезы.

– Признаться отцу и надеяться, что отец вашего ребенка все же вернется и женится на вас. Я буду молиться за вас, моя дорогая…

[1] Полноправный член цеха в средние века, а также обращение к мужчинам благородного происхождения в средневековой Англии

[2] «Rose without a thorn» (англ.) – так Генрих VIII называл Екатерину Говард

24. Королевская охота

1542 год

Теперь я сижу взаперти в своих комнатах. Элис больше нет в замке, ко мне приставили молчаливую суровую старуху из деревни, которая приносит еду и выносит ночной горшок. Принимать ванну мне запрещено. Бесси – так зовут служанку – через день приходит с ведром воды и полотенцем, чтобы я могла обтереть тело. Изредка удается уговорить ее, чтобы она помогла мне вымыть волосы. Я хожу в одном и том же платье, а рубашку мне разрешают менять один раз в неделю. Собственный запах, запах грязной одежды, грязных простыней преследует меня с утра до ночи.

Сэр Грегори сдержал свое слово. Он объяснил отцу, что, к великому сожалению, не может жениться на мне, поскольку испытывает сложности со здоровьем и мужской силой. Подписав официальную бумагу о расторжении помолвки, он уехал, а отец, не поверив ни единому слову, пришел ко мне за объяснениями.